Проксима лжи

Теперь уже Федор внимательно посмотрел на Катю, но возражать не стал, налил лафитник всклинь. Себе, хотя потребности в алкоголе больше не было, тоже плеснул немного. Катя подняла рюмку. Ее рука подрагивала, и водка, тонкими струйками проскользнув у нее под пальцами, закапала на стол, расходясь на льняной скатерти серыми пятнами. Катя заторопилась, потянулась к рюмке губами, вылила расплескивающуюся рюмку в рот, попыталась проглотить, но лафитник для нее явно было велик, и водка брызнула у нее между губами, потекла по подбородку. Катя зажмурилась, зажала рот тыльной стороной ладони. Федор потянулся было помочь, постучать по спине, но она замахала рукой — мол, не надо, все уже нормально. Посидела, в два приема проглотила-таки водку, выдохнула, открыла покрасневшие глаза.

— Вот ведь горе луковое! — хлюпнула она носом, вытирая блестевшие в ресницах слезы. — Не умеешь пить, так и не бралась бы, а то все туда же!

Катя встала, достала сигареты с зажигалкой, закурила и вдруг тихо зарыдала, повиснув рукой на полуоткрытой дверце стенного шкафчика. Федор подскочил, обнял Катю за сотрясающиеся плечи, забормотал растерянно:

— Кать, а, Кать, ты чего, а, ты чего?

Катя, разбрызгивая слезы, замотала головой, обернулась порывисто, обхватила Федора руками за шею, прижалась к нему мокрой щекой, зашептала горячечно на ухо:

— Ты не представляешь, Федь, сколько раз мне снился сон, что твоя жена умирает! Что на попадает под машину, или тонет на море, или с ней еще что-то происходит. В общем, все, ее больше нет, ты свободен! Ты женишься на мне, и мы счастливы, как раньше! И когда ты позвонил мне вчера, я сразу поняла, что сны начинают сбываться. Ирину жаль страшно, но ведь сделать же все равно ничего нельзя! Где ты возьмешь столько денег? А насчет Полины ты не сомневайся, я буду ей хорошей матерью!..

Федор с трудом разжал Катины руки у себя на шее, буквально оторвал ее от себя и с силой тряхнул.

— Что ты мелешь?! — закричал он, заглядывая в ее совершенно безумные глаза. — Ты что, с ума сошла?!!

Катя вздрогнула, как от удара, ее глаза вновь обрели осмысленное выражение.

— Прости дуру, — еле слышно пробормотала она. — Я знаю, где взять деньги.

От неожиданности Федор разжал руки, и Катя тихо опустилась на табуретку.

— Расскажешь? — не веря своим ушам, осторожно переспросил Федор.

— Конечно, — подняла на него глаза Катя. — Мы просто обменяем твои фальшивые доллары на настоящие.

***

План Кати бы прост, как все гениальное. Завтра утром она позвонит в головную контору своего банка и скажет, что старый и очень серьезный клиент заказал ей продажу пятисот тысяч долларов. Инкассаторская машина привозит рубли для выполнения заказа, и на них по разным обменным пунктам Москвы Федор и Катя снова покупают валюту. Учитывая безупречную Катину репутацию, ее никто ни в чем не заподозрит. Конечно, не одна Катя умеет распознавать качественные фальшивки, и рано или поздно подделка обнаружится. Но случится это не сразу, и уж, в любом случае, не раньше понедельника.

Федор смотрел на Катю, как апостол Андрей на Иисуса, гуляющего по водной глади Генисаретского озера. Да, не каждый день становишься свидетелем маленького, но совершенно настоящего чуда! «Но сам-то ты как не догадался?! — укорил себя Федор. — Ведь как просто! И покойнички тебе намекали!» И еще он подумал о том, что прагматичная Ирина на месте Кати, скорее всего, поступила бы иначе.

— Но ведь будут потери на курсовой разнице? — наморщил лоб Федор.

— Разумеется, — подтвердила Катя, — маржу еще никто не отменял. Но такую сумму банк возьмет по специальному курсу и покупать, я надеюсь, тоже будем оптом. Так что потери будут минимальными.

— Все-таки сколько? — продолжал допытываться Федор, которому никак не удавалось сообразить, о каких вообще суммах может идти речь.

— Обычно на крупных суммах потери не превышают полупроцента, — ответила Катя и быстро прикинула в уме: — Тысячи две с половиной, максимум — три.

Сердце Федора упало.

— Три тысячи долларов?! — безнадежно переспросил он. — Кать, у меня кроме неполного полумиллиона фальшивых баксов, в кошельке — вакуум, и при этом почти полный! Хотя…

Решение проблемы, грозящей обрушить весь гениальный замысел, молнией сверкнуло в голове Федора и заставило его хаотично заметаться по кухне.

— Хотя — подумаешь, три тысячи! — с воодушевлением предался он размышлениям вслух. — Это всего тридцать бумажек по сто баксов. А полмиллиона долларов — это пятьдесят пачек. Вынуть из тридцати из них по одной купюре, и все! Что он, все пачки пересчитывать будет? Или вообще сказать ему честно: «Брат, четыреста девяносто семь тысяч баксов собрал, три — не смог!» Думаю, он не будет мелочиться. Или, может, просто занять эту несчастную треху у кого-нибудь, а?