Проксиома созвездия Лжи

В свою бытность военным строителем взаимоотношения Федора с представительницами прекрасного пола имели очень своеобразную периодичность. Совершенно не имея во время работы свободного времени, Федор знакомился с женщинами строго в период своих отпусков. За год отношения с пассией, как правило, утрачивали актуальность, и в свой очередной отпуск Федор находил себе новую. Такая зависимость прослеживалась на протяжении трех или четырех лет и уже казалась Федору аксиомой.

И тут он встретил Катю. Они познакомились в пивном баре, куда Федор с приятелем зашел попить безальтернативного тогда «Ячменного колоса». Затем же, естественно, оказались в заведении и Катя с подругой-студенткой, решившие употреблением пенного напитка отметить праздновавшийся в ту субботу День физкультурника. Немногочисленные в те последние советские годы пивняки пустыми не были никогда, и обе пары плечом к плечу простояли в очереди на вход полтора часа.

Еще на улице Федор обратил внимание на очень симпатичную рыжую девушку рядом в очереди. При этом она была рыжей совершенно не в общепринятом смысле этого определения. Не было светлых глаз с красноватыми веками, белой кожи, так подверженной действию солнечных лучей, лисьего огня в обязательно курчавых волосах. Не было даже намека на веснушки. Ее волосы цвета темной бронзы сами собой разделялись на толстые тугие пряди и струились, как у боттичеллиевской Венеры. Кожа ее от природы была как будто слегка, самую малость, загорелая. Это уже потом выяснилось, что дальние Катины корни тянулись в Узбекистан, но тогда Федор никак не мог понять, откуда в разгар дождливого и прохладного в тот год московского лета на лице и запястьях его новой знакомой мог взяться такой совершенно не местный загар? А глаза!.. Ее глаза были не просто зелеными, а удивительного изумрудного цвета, и вся она была как медно-золотая оправа, обрамляющая эти два огромных прекрасных изумруда! А местами, как потом выяснилось, Катя была на самом деле золотая, потому что волосы на ее теле были совершенно цвета этого благородного металла.

Отстояв очередь, за столиком на четверых они тоже оказались вместе. После первой же кружки Федор представился и в ответ на вопрос, а как зовут его визави, услышал такое напевное и мелодичное: «Ка-ати-я-а!», что вопрос о том, кто станет его «somebody to love» как минимум до следующего отпуска, перестал быть для Федора актуальным. Тогда Федор еще не знал, что ни в следующий, ни в послеследующий свой отпуск ему не захочется искать себе никого нового.

У них вспыхнула сумасшедшая любовь. Катя оказалась очень легка в отношениях, как шампанское – пузырьками искрясь жизнелюбивой веселостью, при этом абсолютно не будучи бездумной пустой хохотушкой. Любую жизненную проблему встречая неизменным «Прорвемся!», она не была при этом легкомысленной; не будучи слишком начитанной и услышав от Федора что-то для себя новое и интересное – поверхностной и скоропалительной в суждениях. В ежедневном общении она была неконфликтна и уступчива; ее можно было охарактеризовать как обладательницу безусловно легкого характера, но в иных вопросах она придерживалась настолько четких, несгибаемых принципов и норм, что непонятно было, откуда берется такая твердость в столь воздушном, радужном на вид существе.

Первый раз в жизни Федор не находил в характере, поведении женщины рядом с собой ничего неприятного, раздражающего, обескураживающего. У них были удивительно схожие представления обо всем, что бывает важно для людей, особенно когда мимолетное знакомство имеет шансы перерасти в длительные, серьезные отношения. Возможно, это был тот случай, когда совпадают некие выемки и впадины человеческих сущностей и из двух половинок получается единое, неделимое и гармоничное целое. Подобные редчайшие события люди привыкли называть и одновременно объяснять глубокомысленным и малопонятным термином «судьба», но Федор и Катя были далеки от веры в сверхъестественное и непостижимое.

Федор работал шесть с половиной дней в неделю, Катя училась и работала тоже практически без выходных. Им удавалось побыть вместе один-два воскресенья в месяц. Федор тогда еще жил с родителями, в крошечной Катиной однушке в Ясенево лежала недвижима ее парализованная мать, и для их встреч Федор брал ключи от комнат друзей из офицерской общаги. В такие дни они залезали в постель с вечера субботы и размыкали объятия только рано утром в понедельник. А летом, когда удалось нанять Катиной маме профессиональную и очень ответственную сиделку, они поехали в Крым и провели там волшебные десять дней в раю.