Прокурор Брише

Лозериль не лгал, говоря, что теперь уже не думает о маркизе; при первом взгляде на Полину он почувствовал внезапную страсть к молодой девушке. Это был просто каприз человека, думающего только об удовлетворении своей минутной прихоти. Ему было невыгодно терять маркизу, раздававшую золото щедрой рукой. Напрягая все силы своего ума, чтобы найти средство быстрого обогащения, он неожиданно нашел возможность получить прелестную девушку и громадное состояние. И сейчас же в этой испорченной душе составился адский план; если бы маркиза захотела помешать, то он нашел бы средство устранить ее.

Теперь возвратимся к играющим.

Минут через десять деньги капитана перешли в руки Лозериля.

– Положительно вам везет! – проворчал Аннибал, с сожалением провожая глазами свои последние луидоры.

– О! – грустно проговорил молодой человек. – Разве в этом счастье?

– А то в чем же?

– Помилуйте, я согласен, это счастье, но оно непрочно, завтра же, вероятно, оно изменит мне.

– Да ведь невозможно, чтобы счастье улыбалось все одному. Бог должен быть справедлив ко всем, – сердито возразил Аннибал.

– Ах, мой милый, вы просто грешите! Вы-то именно и можете служить доказательством того, что на земле бывают счастливцы.

– Если я счастлив, то, кажется, не в картах.

– Не в этом дело, выигрыш не порадует вас, а проигрыш не опечалит; ваше положение несравненно лучше моего, несмотря на мое счастье в картах.

– Мое положение! Да какое положение? – спросил капитан, не понимая, к чему клонится этот разговор.

– Ну, полноте притворяться, мой уважаемый маэстро, я преклоняюсь перед вашей ловкостью.

– Я ловок! Да в чем же?

– О! Вы отлично устроили свои дела. Вы, человек без всяких средств, поймали на удочку богача-зятя.

Аннибал от души расхохотался.

– Ну, – сказал он, – вы приписываете мне то, к чему я не приложил ни руку, ни душу. Все устроилось само собой, без моей помощи. Дочь любила другого, и я уже дал ему слово, а он мне заплатил порядочную сумму.

– Он вам заплатил! Что это значит? – с удивлением спросил Лозериль.

Капитан спохватился:

– Нет, нет, я не так выразился. Вот как было дело: отдавая мою дочь, я дал ей в приданое… – Аннибал остановился, придумывая, что он мог дать дочери, но, не приискав ничего, снова продолжал: – Я ей дал только…

– Только честное имя, – подсказал Лозериль.

– Ах да, вот именно это. Черт знает, как мог я позабыть. Итак, она ничего не имела, кроме честного имени, а потому я не мог отдать ее за человека без всяких средств, хотя она и любила его; не выдавая себя за богача, он говорил, что имеет небольшое состояние, а я потребовал доказательства… Вы, конечно, поймете эту естественную недоверчивость любящего отца.

– О да, конечно!

– Это был как бы залог счастья моей дочери.

– Вот дурак-то! – пробормотал Лозериль.

– Кажется, вы сказали что-то?

– Да я говорю, что это был порядочный простофиля.

– Отчего? Бог с вами!

– Ну, положим, я не прав.

– Потом он уехал на родину, чтобы обратить все недвижимое имущество в деньги.

– А во время его отсутствия подвернулся Брише со своими миллионами. И, понятно, его предпочли, несмотря на данное слово небогатому жениху.

– Да еще бы! Всякий порядочный человек обязан позаботиться о счастье своей дочери.

– А вместе с тем и о своем, капитан.

– Да, надо и о себе подумать, на том свет держится.

– Ну а когда жених возвратился, вы отдали ему деньги.

– Да, я ему возвратил их, и с большими процентами, – нерешительно отвечал капитан.

«Плут!» – подумал Лозериль.

– Так вот вы видите, – продолжал Аннибал, – ловкость моя тут ни при чем, а просто все устроилось случайно.

– Я не отказываюсь от моих слов, мой милый капитан, если вы и не пустили в ход своих талантов для приискания богатого жениха, зато вы ловко удержали за собой завоеванное вами положение.

– Нисколько.

– Нет? Подумайте хорошенько, ведь теперь вам нечего беспокоиться о своей судьбе, зять ваш позаботится о вашем будущем.

– Я убеждал Брише сделать духовную в пользу Авроры.

– И он сделал?

– Не знаю. Ведь он исчез совершенно неожиданно.

– Ну а еще что?

– Что еще?

– Не сделали ли вы еще чего-нибудь?

– Нет, ничего больше.

– О! Капитан, вы скрытничаете даже с друзьями.

– Да, черт возьми, что же я сделал?

– О! Я вижу, надо помочь вашей слабой памяти.

Аннибал разразился грубым смехом:

– Ну, вы так положительно утверждаете, что, вероятно, вам известно, что я такое сделал, сам того не зная.

– Вы убили Брише, мой дорогой Аннибал, – хладнокровно сказал Лозериль, глядя своему собеседнику прямо в глаза.

Если молодой человек думал испугать капитана, назвав его убийцей, то он ошибся в своих расчетах. Выслушав это обвинение, Аннибал опрокинулся на спинку кресла и разразился таким громким хохотом, что стекла задрожали в окнах. Закинув голову назад и трясясь всем своим громадным телом, он рисковал получить удар, так красно было его лицо. И только через несколько минут мог он с трудом выговорить:

– Ну, дружище, куда как на выдумки хитер!

В первую минуту Лозериль был положительно озадачен, но сейчас же оправился.

– Выдумка! – глухо повторил он. – Вы, кажется, считаете шуткой убийство вашего зятя.