Прокурор Никола

– Конечно.

– Пацаны знаете, сколько наговорили? Волосы на голове подымаются! Как мы допустили?

– Обсудите на досуге, – хмыкнул Шаламов, – в дружеской атмосфере.

– Что?

– Будет время разобраться, – поправился криминалист и поискал на столе пепельницу, но у майора в кабинете не курили.

– Да, конечно. Но вы послушайте, что они рассказали!

– Хотелось бы, наконец, – буркнул Шаламов.

– При соборе нашем с давних времен притерся некий Лавр Васильев. Как мы его проворонили?! Смех! Ну ладно, разберемся… Сколько лет здесь, он сам не знает. Помнит еще дореволюционных церковнослужителей. Подробности о них сообщил!.. Главное, не врет. Я сам кое-что слышал. Дальний пращур чудака этого служил стрельцом здесь еще во времена Ливонских войн и Смутного времени на Руси. Принимал самое активное участие в облаве на Марину Мнишек, авантюристку польскую, и ее любовника, атамана казаков бунтующих, Заруцкого. Заруцкий – фигура важная. После убийства обоих мужей Мнишек – в российской истории их Лжедмитриями называли ставленники польского короля Сигизмунда – Заруцкий с князем Трубецким организовали новый заговор, провозгласили младенца Ивана, сына Мнишек от первого Дмитрия, наследником царского престола. В Москве к этому времени подсуетились, князь Пожарский ополченцев собрал и армию бунтовщиков разбил. Мнишек с Заруцким бежали в Михайлов, оттуда в Воронеж. По дороге города грабили, очищали казну.

– Ну, это уж как водится, – вставил Шаламов.

– Бунтовщиков преследовали до Астрахани. Вот здесь-то они надолго укрылись. Здесь и своих смутьянов хватало, Заруцкий и Мнишек по душе всем пришлись. Жила Марина в Троицком соборе, здесь у нее и обслуга, и покои – приемные, и спальня. Одним словом, забавлялась. На иконах, можно сказать, спала, чем гнев попов накликала. Но ей на это было плевать. А Заруцкий присмотрел молодуху. Из ее же свиты. И, как говорится…

Серков потер руки, хмыкнул.

– Она их застукала. Этот старец Лавр, скажу я вам, глухой, слепой, немощный весь, с постели встать не смог, когда я пришел, а описывает такое!.. Как будто рядом стоял со свечкой!

Шаламов с Ковшовым переглянулись.

– Та молодуха корону любила царскую примерять, в которой Мнишек с первым Дмитрием на царство венчали. Тоже примерялась, значит. Вот в этой короне и застукала Марина соперницу в объятиях атамана.

– И тогда этим грешили! – крякнул криминалист. – Чего ж мы на нашу молодежь-то?

– Воровку в кандалы и под монастырь в подземелье. Живьем заковали и корону ей на голову надели. А тут войско царское уже к городу подступило. Заруцкий с Мнишек хотели подземными тайными ходами от облавы удрать, как в Коломне им раньше удавалось. Я должен сказать, Данила Павлович, – Серков уставился на Ковшова, – раньше-то на Руси, как крепость какую строили, про подземные ходы не забывали. Ну и тайники, схроны, само собой. Нужда всякая могла быть. За водой на речку, если город в осаде, вылазку в стан врага совершить ночью, да и казну государеву, драгоценности спрятать. И под монастырями, соборами церковными – то же самое. Они ведь не только там архиереев хоронили да грузинских царей беглых; монастырь в древние времена – настоящая крепость от врага и верный схрон церковных ценностей, икон, реликвий. Прочих тайн, да мало ли! Но я отвлекся…

– А корона?.. – заикнулся криминалист.

– Предок Лавра про казнь ту то ли сочинил, то ли сам воровку приковывал… Скрывает что-то. Одним словом, прознал стрелец про тайник с замурованной воровкой, коронованной навеки Мариной…

– Не пожалела-таки?..

– В гневе была, – оборвал майор. – Женщины, они из-за ревности!.. Голову теряют. И потом… Царицы из Мнишек не получилось. Авантюристка поняла, что жить ей осталось недолго. Надо подумать о ребенке. Корона потеряла для нее ценность.

– Корона-то, видно, денег больших стоила?

– Золотая, – майор пожал плечами. – Драгоценными камнями усыпана. Лавр расписывал, но думаю, врет. Он же до нее так и не добрался. А мне приходилось в Грановитой палате видеть царские короны. Это же поглядеть надо! Богатство! А ювелирная работа!.. А камни!.. Алмазы, рубины, изумруды!.. Голова кругом! Так и завораживают! Да что говорить! Понятно, почему люди разум теряют и творят ужасное.

– Под землей корона-то? – напомнил Шаламов майору про будни.

– Если верить Лавру Васильеву – там до сих пор. Заруцкий с Мнишек бежали из города по Волге, но их догнали. В клетки – и повезли в Москву. Там атамана – на кол, дитя малолетнее – на плаху, чтобы искоренить все потомство, а Мнишек – в темницу, где она и умерла.

– А девочка, выходит, внучка этого старца? – спросил Ковшов.

– Там еще разбираться надо, – майор почесал затылок. – По возрасту так он еще в прадеды ей сгодится. Крепкий старик. Можно представить, каков тот стрелец был. А девочка – приемыш. Досталась им с бабкой от непутевой какой-то девахи, к церкви приблудшей. Но до этого я еще не добрался.

– Закурить бы, товарищ майор? – кивнул на окошко Шаламов.