Прокурор по вызову

— Нас нет, а вот тебя могут, и. о. сегодня со мной беседовал и жаждал подробностей о твоей фронтовой дружбе с Хмуренко. Так что придется тебе написать развернутый рапорт и аргументировано доказать, что это ложь и провокация.

Зазвонил городской телефон, Меркулов снял трубку и некоторое время молча слушал. Турецкий наблюдал, как он постепенно багровеет от злости.

— А больше вам ничего не нужно?! — рявкнул Меркулов и собирался бросить трубку, но не бросил. — Кто вам дал мой телефон? Понятно. А вы? Скрыпник?

Турецкий рванулся к трубке:

— Дай! Дай я поговорю.

Меркулов сопротивлялся, но Турецкий все-таки отобрал трубку. Меркулов включил громкую связь.

— Скрыпник?! Это Турецкий.

— А, и вы там?! — нервно заржал Скрыпник. — Я требую двух снайперов, бронированную машину, два билета на самолет до Никосии и никакой милиции!

— Где вы и что произошло?

— Со мной ваша девочка со сломанной ножкой, и, если вы не гарантируете мне безопасность, я проломлю ей голову.

— Я гарантирую вам безопасность, где вы находитесь?

— А ваш дражайший шеф?

— И он. Он тоже гарантирует.

— И двух снайперов.

— Зачем вам снайперы и где вы, черт возьми?!

— У вас есть мобильный телефон?

— Есть.

Меркулов метнул по столу Турецкому свой сотовый.

— Номер?

Турецкий продиктовал номер.

— Вы, Турецкий, один плюс два снайпера в бронированной машине ровно в 20.00 подъедете на угол Живописной и Берзарина, это в Щукине, я вам перезвоню. И не забудьте о билетах.

— Яков Тимофеевич! Скрыпник! Твою мать!!! — Турецкий бросил трубку, из которой раздавались только короткие гудки.

— Что происходит? — спросил Меркулов, из багрового став бледно-зеленым.

— У одного Лидочкиного сослуживца поехала крыша. Позвони в гараж, пусть мне дадут какой-нибудь драндулет, похожий на бронированный. И еще мне нужны три рации.

— Я поеду с тобой, — заявил Меркулов.

— Не поедешь, — отрезал Турецкий. — Выпей нитроглицерин и закажи эти чертовы билеты.

— Саша, объясни, пожалуйста, что случилось, — устало попросил Меркулов.

— Потом, Костя, потом. — Турецкий выскочил из кабинета Меркулова и через три ступеньки понесся к себе.

Ильин с Позняком резались в карманные шахматы и оживленно трепались.

— Оружие, запасные обоймы, два «дипломата» и на выход быстро! — скомандовал Турецкий.

— Война началась? — ухмыльнулся Позняк.

— А «дипломаты» зачем? — поинтересовался Ильин.

— Разговорчики! — рявкнул Турецкий, выдергивая из сейфа свой ПМ и две запасные обоймы.

В гараже им выдали черный «мерседес» с тонированными стеклами. Турецкий уселся за руль, скомандовав Ильину, Позняку прыгать на заднее сиденье.

— Вова, доложи, что происходило с Лидочкой за последние три дня.

— Так это у нее война? — сообразил Ильин.

— Кто такая Лидочка? — справился Позняк. — И почему я об этом…

— Помолчи, Эдик, — оборвал Турецкий.

— В воскресенье мы «сломали ногу»…

— Одну?

— Да, левую. Я сбегал в аптеку за гипсовыми бинтами, упаковали лодыжку, один мой знакомый из травмпункта выписал справку. В понедельник ничего не происходило, она сидела дома, никто ее не навещал, никто, кроме меня, не звонил. Во вторник ей звонили и те двое, и тот, которого вы тогда с лестницы спустили, это было утром. Но они только звонками и ограничились. Потом вы ей звонили. А сегодня утром тоже все было нормально, и в два часа дня, а дальше вы прилетели, но мы в принципе собирались созвониться еще в пять. Кстати, а которого из трех мы едем убивать?

— Четвертого.

В 20.01 запищал сотовый.

— Вы один? — спросил Скрыпник.

— Нет, со снайперами.

— Хорошо. Теперь сворачивайте направо, доезжайте до угла Академика Бочарова.

В 20.07 Скрыпник потребовал ехать к станции метро «Щукинская», в 20.15 — до угла Маршала Бирюзова и Народного Ополчения, в 20.20 — до пересечения улицы Расплетина и Маршала Конева, и в 20.35, бесцельно поездив по кругу, Турецкий вернулся фактически на исходную позицию — на угол улиц Максимова и Берзарина.

Скрыпник снова вышел на связь:

— Пусть ваши люди поднимутся на крышу дома номер девять, там есть прожектор. Пусть встанут так, чтобы я их видел, и без фокусов, Турецкий, я ее убью, если что.

— Поднимайтесь на крышу, встаньте перед прожектором и помашите «дипломатами», нужно понять, откуда он может вас видеть, а заодно разобраться, кого вы должны оттуда замочить, — распорядился Турецкий, дав отбой.

— Мы вообще никого не сможем, — засомневался Ильин. — С крыши из пистолета — это фантастика.

— Он думает, что вы снайперы.

Через несколько минут пискнул телефон:

— Хорошо, я их вижу. Прямо перед ними во дворе за забором две мишени. Снять нужно обоих одновременно. Как только я увижу трупы, будем говорить дальше.

— А кто эти двое? — спросил Турецкий, хотя уже начинал догадываться, кто это мог быть.

— Дружки вашей Меркуловой, коммуняки поганые, — подтвердил догадки Турецкого Скрыпник.

Через две минуты затрещала рация.

— «Гнездо», «Гнездо»! Я «Орел», — заговорил Позняк. — «Орел» вызывает «Гнездо»! Мы поднялись.

— Заткнись! Давно стоите?

— Секунды две.

Ясно, значит, Скрыпник блефует. Ни хрена он не видит.

— Что внизу?