Прокурор

После обеда съемки продолжили. И снова почти по каждому эпизоду между Бариновой и режиссером возникал спор. Наконец Стариков не выдержал и сказал: если Флора будет гнуть свою линию, они не управятся и за месяц.

Журналистка промолчала. А когда Костя Лядов сказал, что вечером их троих пригласили в ресторан при гостинице «Азов», она наотрез отказалась. Виктор отвез ее в «Зеленый берег» и вернулся в город.

Анегин угощал телевизионных деятелей. «Дружеский вечер», как окрестил его начальник СЭЦа, начался в ресторане. Затем Евгений Иванович, прихватив коньяк и фрукты, пошел с Лядовым в его номер. Там застолье было продолжено. Анегин и оператор воспылали друг к другу сердечной привязанностью, скрепленной прекрасным напитком, возраст которого исчислялся не одним десятилетием.

— За дружбу! — провозгласил очередной тост начальник СЭЦа. — Пусть она будет продолжаться столько, сколько выдерживали этот коньяк!

— Согласен! — радостно чокнулся с ним Лядов. — Я для тебя — что угодно! Приезжай к нам… Только свистни меня…

— Приеду, — пообещал Евгений Иванович. — А насчет услуги… Есть небольшая просьба…

— Для друга! — ударил себя в грудь оператор. — Говори! Я на все согласен!

— Завтра, Костя, завтра, дорогой! Сегодня будем отдыхать душой и телом…

Анегин ушел от свежеиспеченного приятеля, когда тот, как говорится, уже лыка не вязал.

Внизу, у подъезда гостиницы, как и было условлено, ждал Берестов.

— Парни крепкие, — произнес Анегин, усаживаясь рядом с шофером. Видать, закаленные… Но мы опытнее.

Сам Евгепий Иванович был в сильном подпитии и всю дорогу до дачи Боржанского что-то мурлыкал под нос.

Поселок на берегу моря спал. Лишь веранда домика главного художника фабрики светилась ярким светом.

Анегин попросил Берестова немного подождать.

Боржанский встретил Евгения Ивановича и молча проводил его на веранду.

— Этот оператор, кажется, покладистый малый! — начал разговор Анегин. — Все будет в порядке! Не вижу оснований для уныния…

— А я — для веселья! — сурово посмотрел на него Боржанский. По-моему, надо прикрывать лавочку!

— Ты что? — ошалело уставился на него Анегин. — Только-только до настоящих башлей дорвались! До этого — только одни расходы…

— Неужели не видишь — обложили!

— Это на тебя проповеди вашего придурка действуют…

— А осечка Белоуса в Рдянске? — рявкнул Боржанский. — Провалы Зубцова и Марчука в Зорянске? Сюда уже добрались…

— Интересно, что ты скажешь пайщикам? — зло прищурил глаза Анегин. Так они и дадут свернуть дело!.. Не о том думать надо, Герман!.. Где твой боевой дух, смекалка?

Главный художник нервно прошелся по веранде:

— Как бы узнать наверняка, под колпаком мы или нет? — Он вдруг остановился напротив Анегина и неожиданно закончил: — Хорошо… Поговорим завтра. На трезвую голову…

Евгений Иванович с облегчением вздохнул:

— Другой разговор. А то развел панихиду…

…Как только он сел в машину, тут же достал из кармана пиджака плоскую бутылку с коньяком, отвинтил пробку и выдул одним махом все содержимое.

— Домой? — спросил Берестов.

— Погреться возле Нади потянуло? — добродушно усмехнулся Анегин и, не дождавшись ответа, скомандовал: — Поехали в сторону Степного. Потом скажу, где свернуть…

Буквально через несколько минут шофер увидел, что Евгений Иванович сильно захмелел.

— Гуднем с тобой! — похлопал он по плечу Виктора. — Сегодня без баб… Но это иногда тоже хорошо… — И вдруг со вздохом сказал: — Не понимаю я тебя, Витюня. Вокруг столько канашек — цмак! — поцеловал он кончики пальцев. — И чего ты прилепился к Надьке? Баба, да еще с довеском…

— Не надо, Евгений Иванович, — попросил Берестов.

— А-а, понял, понял! Любовь, как говорится, зла!.. А ты гордый! Я люблю гордых… — У Анегина заплетался язык. — Извини, Витюня, что мы тебя того… Помяли немного… Кто знал?

— Вы о чем?

— Ну, за виноград… Понимаешь, надо всех держать во! — он показал сжатый кулак и хихикнул: — Небось когда поступал на работу, писал, что родился в мае?

— Ну да… — удивился Берестов.

— Скажи, кто научил? — шутливо погрозил Анегин пальцем.

— Я на самом деле майский…

— Капочка майских обожает… У нее все по звездам рассчитано. Мартовских не берет. Ни-ни! Под знаком Марса родились, значит, воевать любят… Будут скандалить, писать в газеты…

— А при чем тут Капочка? — еще больше удивился Виктор.

— Племяш… Фадей Борисович у нее полностью в руках, — серьезно сказал Евгений Иванович. — А Капочка — в руках у нас… Этот Кеша хоть и чокнутый, а сдобненькое любит…

Анегин плотоядно облизнулся, замолчал. Постепенно голова его свесилась на грудь. И вдруг раздался долгий, с присвистом храп.

Берестов тронул его за плечо:

— Куда везти, Евгений Иванович?

— Двадцать третий километр, после столбика налево… Там огоньки… Хутор… Дядя Кондрат…

И Анегин отключился.

«Волга» мчалась по пустынному шоссе. Виктор всматривался в пролетавшие назад указатели километров, боясь пропустить нужный.