Прокурор

— Вот не ожидал, вот обрадовали! — говорил Евгений Родионович, не зная, куда их посадить и чем угостить. — Обещают приехать все, но мало кто заглядывает в нашу глушь…

Дом ему выделили внушительный. Сруб-пятистенка. С двумя печами. Предшественник Глаголева имел большую семью. При доме был разбит небольшой садик, огород. Имелся закут для скотины.

— Корову заведете? — шутливо спросила Гранская, когда Евгений Родионович и Рената показывали свое хозяйство.

— Непременно, — серьезно ответил Глаголев. — Травы кругом!..

— Косить умеете? — поинтересовался Шебеко.

— Штука нехитрая, — сказал бывший следователь.

— Как сказать, — усмехнулся профессор. — По-настоящему — искусство… Мой дед был мастер. Муравушка у него ложилась — загляденье! Махал косой, словно рисовал…

— Как тебе жизнь на природе? — обратилась Гранская к Ренате.

— Нам с Женей здесь хорошо, — просто ответила она.

Рената похорошела. Румянец во все щеки, глаза лучились спокойствием и тихой радостью.

— А цветы? — спросила Инга Казимировна у Глаголева, вспомнив его увлечение.

— Сколько хотите, — обвел он руками вокруг. — Ромашки, иван-чай, кипрей…

Они оба рассмеялись, поняв друг друга.

Глаголев сходил в дом за лукошком.

— Я вас оставлю на полчасика. Пойду нарежу грибков…

— Как это нарежу? — поразился профессор.

— Мы не ищем, — с улыбкой пояснила Рената. — Снимаем урожай, как на огороде.

— Я с вами, — решительно заявил Шебеко Евгению Родионовичу.

— С удовольствием, — согласился Глаголев. — Тут недалеко.

Мужчины ушли. Инга Казимировна взялась помогать хозяйке, расспрашивая при этом об их житье-бытье.

— А нам лишь бы вместе, — говорила Рената. — Не понимаю, как это другие надоедают друг другу. На люди стремятся. Отдыхать ездят отдельно… Мне с Женей интересно. Он никогда ничего не скрывает от меня, всем делится…

— И даже служебными делами?

— В пределах, конечно, — смутилась Рената и стала оправдываться: Никаких ваших тайн он не выдавал. Так, в общем…

— А ребеночка думаете?.. — спросила Инга Казимировна.

— Уже…

— Сколько месяцев?

— Второй.

— Вот это здорово! Одобряю! — искренне порадовалась Гранская. — Кого хочешь?

— Мне все равно, а Женя требует девочку.

— Если очень захочешь, будет девочка! — засмеялась Гранская.

«Вот счастливые, — подумала она, глядя на жену Глаголева. — Пожалуй, единственная пара, у кого нет сомнений, метаний. Дай-то бог, чтобы не было и впредь».

— В город не тянет? — спросила Инга Казимировна.

— Что я там забыла, — отмахнулась Рената. — В кино или театр и отсюда можно съездить. А телевизор и здесь смотрим. Зато какой воздух! Тишина… Идти на работу на центральную усадьбу — одно удовольствие.

— А зимой?

— На лыжах! У меня разряд! Холмы и горки есть — вот будет удовольствие! Вы любите кататься на лыжах?

— Тысячу лет не стояла. В молодости увлекалась.

— Приезжайте, — пригласила хозяйка. — Представляете, с мороза — в теплую избу! Чай с вареньем. Из лесной малины и земляники наварила. А белые пойдут, сушить буду…

— А по подругам не скучаешь? — поинтересовалась Гранская.

— Немного… Осталась у меня в Зорянске одна. Щукина. Так она регулярно навещает нас…

— Как, как вы сказали? — переспросила Инга Казимировна.

— Света Щукина. Вместе работали на машиностроительном. Когда мы жили в городе, бывала у нас почти каждый день…

Рената вдруг осеклась, удивившись реакции гостьи. Гранская в упор смотрела на нее. Молодая женщина даже поежилась. Но на самом деле Инга Казимировна не видела ее.

Измайлов называл такое состояние следователя «поймать идею».

Однажды Инга Казимировна видела в кино, как расчищали одну из площадей Москвы, избавляя ее от старых, не представляющих архитектурной ценности домов. Подняв клубы пыли, упали стены. А когда пыль рассеялась, перед взором предстало прекрасное в своей законченности рядом стоящее здание.

Нечто подобное произошло и теперь.

— Послушай, Рената, — сказала Инга Казимировна, — ты должна мне все рассказать о Щукиной. Это очень важно.

— Конечно, Инга Казимировна, — ответила Глаголева, заметив, какой серьезной и озабоченной стала Гранская.

Они беседовали до тех пор, пока в сенях не послышались оживленные голоса. Вернулись Евгений Родионович и Шебеко.

— Инга, ты не можешь себе представить! — воскликнул Кирилл Демьянович, входя в дом. — Уйма грибов! Такое я видел только в тайге!..

Он замолчал, поразившись виду хозяйки. На Ренате, что говорится, не было лица.

К огорчению Шебеко и Глаголева, Инга Казимировна заявила, что ей срочно нужно в город.

Наскоро попрощались. Гости сели в машину. Евгений Родионович сунул на заднее сиденье лукошко с грибами.

— Извините, Евгений Родионович, — сказала Гранская. — Вы сами были следователем, должны понять… А мы обязательно как-нибудь приедем к вам…

— Может, объяснишь, что произошло? — обиженно спросил Шебеко, когда «Волга» отъехала от дома лесника.

— Прости, родной, — виновато произнесла Гранская. — Сейчас ничего сказать не могу…

И всю дорогу думала о своем.

Оставив Шебеко у подъезда своего дома, она поехала к Щукиной, чтобы еще раз допросить ее. А когда вернулась, сообщила Кириллу:

— Завтра пораньше отправлюсь в Рдянск.