Прокурорская крыша

– Алле. Это я… Тот самый, который… Нерв у меня больше не выдерживает, так что с этим делом хочу покончить. Короче говоря, в услугах фирмы больше не нуждаюсь… Позвонил этим только что, от услуг отказался… А как же, конечно, я молодец. Другого выхода не вижу… Думаю, там поймут… Куда они денутся, должны сообразить… Я ведь тоже не пальцем деланный…

Решетилов сидел в кабинете у Гноевых, когда раздался звонок. «Главный Геронтолог области» поднял трубку, стал говорить и сразу покрылся пятнами. Потом побледнел, словно бурая водоросль. Анатолий Семенович сразу понял, что у Бориса Валентиновича надумал соскочить с крючка очередной клиент. Наслушаются всякой ереси по телевизорам, а потом названивают.

Гноевых бросил трубку и снова покраснел. Квартира в самом центре города неожиданно уплывала из рук. Казалось бы, дело в предприятии только что пошло в гору, но кому-то взбрело в голову заронить в чужую душу искру сомнения. Как холодной водой окатил из ведра, мерзавец. Однако директор знает себе цену и просто так не отступит. С клиентом надо работать. Естественно, что теперь это придется делать самому. Потому что нет у него больше отчаянной помощницы Бачковой – по делу о взятке сидит вместе с тестем на нарах в следственном изоляторе. Того как глухаря взяли. Натурально впихнули в руки тысячными рублевыми купюрами – тот и схватил от жадности. Теперь всем известно, что тесть у Бориса сидит – знакомые лица отворачивать стали. Зато раньше, бывало, на ходу подметки рвали. Хитер был лис. На кой хрен наживку клюнул – совершенно не понятно. Может, от старости соображать перестал?

«Но выходить из себя тоже не надо, как и хоронить заживо, – подумал о себе Гноевых, косясь в сторону Решетилова. – Иначе из седла быстро вышибут. Хорошо этому. На холостяцкую ногу живет. Ни жарко ни холодно человеку…»

Но тому оказалось как раз жарко. Быстро понял, что у шефа фирма идет ко дну. Решетилов и раньше, бывало, хватал на лету информацию. И сейчас быстро понял. Так что делать хорошую мину при плохой игре вовсе не собирался – дело надо решать.

– А давай его кокнем, старого пенька, – вдруг предложил он. – Он же в НКВД раньше служил. О нем же никто не заплачет… А? Как ты думаешь по этому поводу?

Проговорил и сквозь землю не провалился. Видать, устал в узде ходить, на маневры захотел.

Борису сидеть бы да помалкивать, но он вдруг ответил согласием, слушая отзвук словно бы чужих слов в кабинете. Казалось, Решетилов видел его насквозь. Вероятно, о многом догадывался юридический выкидыш, но не мог пока что облечь в словесную форму. Некоторые, например, ресторан Мандалай открывают. Средства Коробаева продают: Постин, Моросин, Суматон. А этого тянет туда, где знойнее. Где деньги просто так лежат – только руку протяни и возьми себе, сколько унесешь.

– Он наверно укололся – слишком быстро говорит, – сказал Гноевых, стараясь вызвать в памяти образ старого подполковника. – Вбил себе в голову! Прописант долбанный…

– Вот и я про то же самое… Не может он отказываться от договора. Он же читал бумагу, когда подписывал… Сейчас у меня переходный период, так что я весь твой, Боря.

Умолк на секунду, потом ни к селу ни к городу спросил, есть ли еще варианты. Ведь сам же знает, что нет, так для чего спрашивать, душу выворачивать…

Звонок в дверь заставил старого гэбиста вздрогнуть, несмотря на то что перед этим позвонили по телефону и предупредили, что придут решать вопрос «по существу дела». Распространяться о «существе» не стали, лишь осторожно спросили, нет ли у деда в квартире посторонних. Подполковник напрягся, торопливо вспоминая моменты – все ли предусмотрел. Так ли все гладко на самом деле, как в начале ему казалось. Не так это просто в действительности – из договора выскочить. Обоснований почти никаких. Не станут те выходить за просто так. Скажут – возвращай бабки, пенек осиновый. А у него денег тоже в обрез. Остается лишь надеяться на то, как было первоначально задумано. Остается полагать, что все так и будет, как он вначале наметил.

Подполковник встал, оглядел стол, просторный зал. Над сводчатым проемом, ведущим в другую комнату, все еще покачивались тонкие стекляшки разноцветных бус, висящих на крепких нитях. Дождался, пока те перестанут качаться, и двинулся открывать дверь. Присмотрелся для начала сквозь дверной глазок и констатировал факт: за порогом стояли двое. Один походил на кандидата медицинских наук Гноевых.

– Входите, пожалуйста, – проговорил подполковник, распахивая настежь дверь. – Прямиком в зал – можете не разуваться. Ковров не держим, а паркет можно и натереть.

Пропустил обоих в квартиру. Зачем-то выглянул в коридор, и только после этого снова закрыл дверь.

Решетилов смотрел на старого пенсионера снисходительно, с высоты своего юридического образования и профессионального опыта. Старый конспиратор выглядел комично: человек думает, что поймал рыбу и способен ее съесть.

– Проходите, садитесь, – шелестит он в ногах у гостей, скрипя хромом.