Прокурорские рассказы

– У нас  очередной жмур. Следователю я уже сообщил.  Давай на выезд.

       Электронные часы  на стене  показывали  без четверти шесть утра, за окнами  алел рассвет, день обещал быть погожим.

       Вскоре в дальнем конце коридора хлопнула дверь,  послышались шаги  и  за плексигласом  дежурной части  появился  старший оперуполномоченный  угро, капитан Белоусов. В сопровождении эксперта-криминалиста с чемоданчиком и  сержанта – водителя.

       Белоусов был  спортивен и худощав, а еще заочно учился в юридическом институте, повышая  профессиональный уровень. Криминалист давно его закончил и учиться больше не хотел, а водитель-сержант недавно пришел из армии.

– Так, что за жмур и куда ехать?  – зевая, наклонился к окошку  капитан.

– Бабка  померла  по  Макушкина, в доме девять, – поднял на него глаза Хорунжий. – Следователю я уже позвонил. Захватите по дороге.

– Непременно, – ответил  Белоусов, и  тройка направилась к выходу.

       На улице было свежо, пахло акацией с ближайшего парка.

       Спустившись с высокого крыльца, группа прошла на служебную,  сбоку  горотдела  стоянку, где блестели росой несколько автомобилей и уселась в зеленый с желтой полосой на борту УАЗ, именуемый в народе «канарейкой».

       Потом взревел двигатель,  и автомобиль, развернувшись  перед  зданием,   покатил по пустынному проспекту в сторону центра.

       На перекрестке, рядом с автовокзалом, где  уже стола пара рейсовых «Икарусов»  в которые вяло грузились  пассажиры, «канарейка» свернула налево, и порулила в сторону нового жилого массива.

       Там она остановилась у  одной из высоток, с  цветущими у подъездов клумбами и приняла на борт  старшего следователя городской прокуратуры   Острикова.

       Он был юристом 3-го класса, что соответствовало лейтенанту, а по складу характера являлся   оптимистом.

       Здороваться с группой следователь не стал, поскольку за  ночь они выполняли  третий выезд, а только сказал «трогай Вова», усевшись рядом с водителем.

       Сержант, выжав сцепление, врубил скорость, и автомобиль  взял  курс на нужную улицу.

       Она располагалась  в десяти минутах езды от новостроек, в старой части города  и была застроена двухквартирными, с приусадебными участками, домами. Именовавшимися с учетом архитектуры «финскими».

       После войны их  возводили  находившиеся в плену оккупанты, прочно и добротно.

       У третьего  по ходу движения строения, со старыми липами  у забора, навстречу машине замахала  решительного вида тетка. Рядом с ней стоял  благообразного вида старик.  С палочкой и в летней шляпе.

– Вроде здесь, – сказал  водитель, после чего остановил автомобиль, и  группа выбралась наружу.

– Здравствуйте. Чего тут у вас? – обратился к женщине  Остриков, помахивая в руке папкой.

– Наша соседка, Петровна померла, – испуганно заявила тетка.

– Вон, в той половине  (ткнул    палкой старик  в дальнюю часть дома).

– А когда это случилось?

– Точно не знаю, – пожала женщина  плечами. – До этого  мы ее два дня не видели, а сегодня утром  постучали в дверь – тишина. Никто не открывает.

– Точно, – добавил старик. А еще у нас ночью собака выла.

– Эта та Петровна что, живет сама? –  поинтересовался Белоусов.

– Ну да,  мужа схоронила лет пять назад, а сын работает на приисках, в Магадане.

– А   у нее во дворе собака есть?

– Нету.

       Вслед за этим группа во главе со следователем (соседи сзади) пошагала    ко второй половине дома.  Громко хлопнула калитка.

       Пройдя по бетонной, с выбоинами дорожке, затененной садовыми деревьями, все подошли к  невысокому крыльцу веранды, Остриков шагнул на него и постучал костяшками пальцев в  дверь.

       Ответом, как и ожидалось, была тишина. Все переглянулись.

       Постучал еще раз, сильнее. Никакого эффекта.

– Щас посмотрю в окна, – сказал  Белоусов  и направился по травке к первому, за углом веранды.

       Там он  прижался лбом к стеклу и с минуту понаблюдав, сообщил, – вижу бабку. Сидит в дальнем конце комнаты в кресле. Точно  неживая.