Пролегомены российской катастрофы. Трилогия. Ч. I–II

Отречение от армии, народа, России и Бога автоматически вело к хаосу в головах людей, ломке веками сложившихся стереотипов поведения, освобождению от юридических и моральных норм монархического государства, от норм православия и т. п. Церковь в течение веков приучала народ к мысли, что любая власть от Бога. Отрекаясь от власти, помазанник Божий отрекался от божественной санкции на престол, мистической связи, соединявшей его с Богом, совершал тягчайшее клятвопреступление. Русский царь при короновании давал клятву быть царем, судьей и слугой своего народа (царское служение подданным) (Йен Воррес. Последняя великая княгиня. СПб.: Нева, 2003. С. 227), то есть нести крест, возлагаемый на него Господом. Сказал же Христос: «Кто не несет Его крест и не следует за Ним, тот не достоин Его» (Эразм Роттердамский. Философские произведения. М.: Наука, 1986. С. 131). Отрекаясь, Николай II отрекался от креста божественного служения, возлагаемого на него Богом. Николай II, совершая клятвопреступление, провоцировал подвластный ему народ на игнорирование устоявшихся православных истин, анархический образ поведения. Что и стало повсеместным явлением вскоре после обнародования манифеста. Отречение стало прологом всеобщего неповиновения, ибо авторитет Временного правительства был чрезвычайно невелик. А образование параллельного ему Совета рабочих и солдатских депутатов, обладавшего реальной силой, только усугубило общий хаос. Невежественная солдатская масса по-своему отреагировала на отречение царя: «Да, мы должны иметь республику, но и хорошего царя во главе…» (Мэсси… С. 358).

Легкость отречения от власти лишний раз свидетельствует о том, что Николай II за все годы императорства никогда не задумывался о моральном долге, возлагаемом на него саном власти, об адекватном поддержании этого сана при любых общественных коллизиях, даже самых катастрофических. Любой император должен знать о превратностях своей судьбы и свою Голгофу встречать по-царски достойно. Как говаривал Марк Аврелий: «…в тебе есть божественное, стоящее выше малодушия…», иначе – император за престол должен бороться до конца или отказаться от него на достойных для себя условиях, но никогда не сдаваться на милость победителя. Николай II сдался и готов был униженно просить потом у Временного правительства разрешения работать даже крестьянином в дальнем углу России (Вырубова… С. 293).

Сегодня немало спекуляций вокруг отречения Николая II. Одни доказывают, что отречения не было, другие – что отречение стало следствием измены генералов и, отрекшись от престола, Николай II предотвратил смуту. Чтобы добраться до истины, вернемся в 22 февраля 1917 года.

22 февраля. Царь осведомлен, что в Петрограде неспокойно, даже ближайшие сановники отговаривают его покидать столицу. Монарх непреклонен и отправляется в ставку. Любой ответственный правитель на его месте попытался бы приложить все усилия для разрядки социальной напряженности. Но Николай II плюет на все и, оставляя столицу в состоянии брожения, бежит в ставку.

23 февраля. Как будто кто-то ждал отъезда царя из столицы. До 23 февраля забастовки пошли на убыль, были лишь отдельные невыходы на работу. А 23 февраля начались волнения, забастовало до 50 предприятий с 87 500 рабочими (Архив русской революции (далее – АРР. Б.), издаваемый И. В. Гессеном. Берлин, 1922. Т. 4. С. 25).

24 февраля. Бастовало уже до 197 000 рабочих. В центре стали скапливаться толпы народа, власть отказалась стрелять в народ (Хабалов), у казаков не было нагаек, у кого-то патронов. Зато толпа активно избивала полицейских (указ. соч., с. 26–27)… Батарея училищ не имеет снарядов (указ. соч., с. 37). У казаков в казармах конного полка лошади не поены и не кормлены (указ. соч., с. 41).

Вот так Николаша беспокоился о собственной безопасности: у сил правопорядка нагаек нет, патронов нет, снарядов нет, лошади не поены, не кормлены, а он в ставке «козла забивает» и бредит вечной к нему любовью народной…

25 февраля. Телеграмма из Петрограда в ставку о забастовках на заводах на почве нехватки продовольствия. Ставка не реагирует, там еще не осознан смысл происходящего в столице.

26 февраля. Телеграммы из Петрограда от военного министра Беляева и командующего Петроградским военным округом генерала Хабалова об отказе войсковых частей стрелять в народ, переходе их на сторону народа, о ненадежности петроградского гарнизона. О присылке воинских частей. Телеграмма от председателя Госдумы Родзянко: аресты офицеров, переход воинских частей на сторону народа, просьба о срочной присылке надежных частей.

Начальник штаба ставки генерал Алексеев посылает телеграммы в штабы Северного и Западного фронтов приготовить для отправки в Петроград по бригаде пехоты с артиллерией и бригаде конницы.

26 февраля вечером и 27 февраля утром телеграммы от Родзянко о немедленном увольнении всех министров и формировании ответственного министерства.

27 февраля – приказ генералу Иванову с батальоном георгиевских кавалеров отправиться немедленно в Петроград с неограниченными полномочиями.