Пролетая над бездной

Как ни прискорбно, встреча с диггерами не принесла желаемых результатов. Да, у них действительно существовали планы подземных коммуникаций, причем столь древние, что их не было у коммунальных служб, имелись и сделанные самими диггерами схемы старых каменоломен, вот только в районе заброшенного кладбища не было, по их данным, никаких рукотворных пещер.

Почти такие же ответы они получили от спелеологов, с единственным отличием: Эльзе удалось раздобыть адрес одного из родоначальников клуба, давно уже пребывающего на заслуженной пенсии.

– Поговорите с ним! – посоветовала Ксюша, девушка, замещавшая отсутствующего председателя. – Данила Тарасыч начинал с каменоломен, облазил все, что можно. Вдруг да вспомнит чего-нибудь.

Казимир с Лизой отправились разыскивать старика. Откровенно говоря, по рассказам Ксюши они ожидали увидеть дряхлого старца, лет сто назад впавшего в маразм. Можно лишь представить их удивление, когда, постучав в калитку скромного домика на окраине, они увидели приближающегося к ним невысокого, удивительно подвижного мужчину. Возраст выдавал лишь короткий, совершенно седой ежик жестких волос на крупной, правильной формы голове. Дочерна загорелое лицо, крепкий сильный торс и длинные, увитые тугими жилами руки никак не соответствовали возрасту Данилы Тарасыча. Невзирая на прохладный апрельский день, он вышел из дома в одних брюках, босой. А по словам той же Ксюши, ему уже было далеко за восемьдесят.

Он остановился перед распахнутой калиткой, пытливо разглядывая пришедших удивительно яркими, совсем молодыми карими глазами.

– Здравствуйте, меня зовут Лиза, я могу увидеть Даниила Тарасовича? – обратилась к нему Эльза. – Мне дали этот адрес в клубе спелеологов.

– Ну, если вам нужно его просто увидеть – смотрите. Когда решите, что хотели спросить, скажите, – улыбнулся в ответ мужчина.

– Так это вы?! – воскликнула Лиза. – Никогда бы не поверила!

– Вам, милая, показать паспорт? – рассмеялся Даниил Тарасович. – Проходите в дом, рассказывайте, что привело вас ко мне.

– Значит, говорите, вот здесь? Ну, что я могу сказать, есть там несколько выработок, но относительно небольших. Думаю, начали камень там брать лет пятьсот назад, а то и меньше, но вскоре забросили. Давно я там был, уже не помню точно деталей, но несколько довольно больших залов там есть, это точно. Съездить бы на место, посмотреть, что и как. А зачем вам это? – спросил Даниил Тарасович, склонившись над картой, разложенной на столе.

– Мы представляем частный телеканал, это нужно нам для работы над одним проектом, – объяснил Казимир.

– Если вы задумали там что-то снимать, не советую, риск слишком велик. Штольни без крепежа. Все может обрушиться в один момент, – остановил его хозяин.

– Нет, вы неверно меня поняли, съемок в пещере не будет, если в нее и понадобится войти, то только одному человеку, мне.

– Вы что, спелеолог? – прямо спросил Даниил Тарасович.

– Нет, мне, если говорить откровенно, вообще не приходилось одному бывать в пещерах. Но если понадобится для дела, пойду не задумываясь, – заявил Казимир.

– Если идти, то только вдвоем, я уже говорил, там опасно. Единственное, что мы можем сделать сегодня, – это съездить посмотреть, есть ли еще входы. В свое время их завалили, вскоре после войны. Попросту взорвали. Но не исключено, что со временем они открылись или вода вымыла новые.

– А что, если поехать сейчас? – вмешалась Лиза. – Вы не могли бы составить нам компанию, Даниил Тарасович? Мы быстро, на машине подъедем, посмотрим. Вы на месте нам все и объясните. – Умеете вы, Елизавета, уговаривать! – рассмеялся Даниил. – Сейчас оденусь – и отправимся.

Назад к лодочной станции они возвращались молча. Крутили педали и думали о своем. Николай, потрясенный пережитым, не знал, что теперь делать, как себя вести с Верой. Но одно он знал твердо: за нечаянную ласку можно, оказывается, отдать очень и очень многое. Особенно если за всю жизнь такое когда-то позволяла себе разве что мама. Нет, он не был в обиде на Виолетту. Она никогда не допускала почти никаких проявлений нежности, даже в постели ее поцелуи оставались холодно-размеренными и уже много лет не побуждали абсолютно ни к чему. Видимо, потому он и оказался совершенно не готов к робкому, ни к чему не обязывающему прикосновению Веры. Но до чего же хотелось испытать это вновь!