Пролетая над Вселенной

Я потеряла аппетит, курила сигарету за сигаретой и похудела за последний месяц почти на пять килограммов! И это как раз было кстати. Григорий, как и большинство мужчин, предпочитал стройных женщин. Я же к своим приближающимся тридцати постепенно, как бы выразиться помягче… несколько раздобрела. Кто не знал меня с детства, с трудом узнавал в запечатленном на фото синюшном цыпленке с неизменно ободранными коленками меня настоящую…

Всё детство меня пичкали густыми, сдобренными маслом кашами, картофельными запеканками с мясом, тефтелями с густой подливкой, пышными булками да сытными пирогами – в надежде появления на моих худосочных конечностях хоть какого-либо видимого результата. А я обожала копченую колбаску, шоколад, апельсины и лимонад – всё то, что как раз было «заказано» из-за хронического диатеза. Бедная Лиза была вынуждена поедать свои любимые помидоры исключительно под столом, потому как они также являлись ярым аллергеном, а именно то, что запрещалось, было особенно желанно. Однажды я приметила, как она с хитрым видом ныряет под стол, явно укрывая запретный плод. Немедленно занырнула следом и, застукав с поличным, запричитала горестно:

– Помидорчика, помидорчика хочу! Ничего больше, только помидорчика! Почему Лизке можно всё вкусное, а мне – только противное полезное?

И когда у сестры демонстративно отобрали тот злосчастный помидор, вызвав ответные слезы, я успокоилась: мы были квиты.

Конфеты от меня тщательно прятались, но я безошибочно учуивала их местонахождение и подворовывала по-тихому из бабушкиного буфета. До самого окончания школы.

Но стоило перестать за мной следить и принимать запретительные меры, все желания куда-то улетучились. Даже боготворимое шоколадное мороженое, которое, как мне рисовалось в мечтах, я буду поедать бочками, цистернами, а возможно, и вагонами, вдруг резко разлюбила, едва оно стало для меня доступным. Лишь кисло-сладкие леденцы под названием «Взлетные» остались до трясучки обожаемыми на всю жизнь.

Эх, где вы мои школьные годы чудесные, когда я скакала легко и непринужденно, ни о чем не задумываясь… Худая, задорная, смелая. Оказывается, тогда я была счастлива. Даже не подозревала, что детство и впрямь было самым счастливым периодом в жизни.

Ну и совершенно точно предположить бы не могла, что когда-либо предметом для переживаний могут стать для меня лишние килограммы!

Зато теперь осунувшаяся от последних бессонных ночей, я выглядела превосходно: полупрозрачно, где-то даже загадочно. Наверное, из-за лихорадочного блеска в глазах.

Куда меня несло? Через океан, на другой конец Земли, в неведомую даль, к постороннему человеку! Правда, по ощущению, к человеку, ставшему для меня ближе всех родственников! За какой-то месяц телефонного общения. Сестра старшая разве посоветует что-либо плохое? Никогда.

– Так что же ты хочешь мне сказать, Саша? Чего сильнее всего желаешь теперь, когда все трудности позади и американская виза у тебя в паспорте?

Я почему-то не замечаю взыскательного намека в его вопросе и отвечаю беспечно:

– Очень бы хотелось выспаться, просто выспаться! За всю минувшую неделю.

Опять сморозила глупость. Ответ мой его откровенно разочаровал.

– Что-то не так, Гриша?

– Признаться, ждал другого…

– Чего же?

– Не понимаешь?

– Нет!

– Ты должна была сказать: теперь, когда все сложности позади, больше всего на свете хочу поскорее к тебе, дорогой мой Гришенька.

– Ну это и так ясно как день, – попробовала выкрутиться я.

– Ясно, ясно! Иди, высыпайся…

Расстроила человека. Надо как-то исправиться. Он старался, а я, не подумав, брякнула про какое-то «выспаться»! Вечно я брякаю не подумав.

– Подожди, постой! Я сама не своя от происходящего, вот и говорю первое, что подворачивается на язык.

– ОК, – терпеливо произносит Грегори, – давай снова. И что ты мне, Саша, хочешь сказать?

Дубль второй. Главное – не промахнуться на этот раз.

– Я тут стихотворение сочинила… впервые за двенадцать лет…

– Это правда?

– Правда! Для тебя…

– И когда же успела, Алечка? – голос заметно теплеет.

– Сегодня. Когда ждала своей очереди на собеседование.

– Почему же сразу не прочитала мне его?

– Честно? Хотела, Гришенька, приберечь до нашей встречи.

– Ну же, давай, давай его сюда, скорее!

– Скорее? Какой нетерпеливый.

– Ты себе даже представить не можешь, насколько я нетерпелив…