- Да что ты за человек, - от официального тона и следа не осталось, а сам извиняющийся явно начинал злиться. - Я просто пытаюсь извиниться!
Тсунаеши возмущенно фыркнула.
- Ну так и извиняйся, а не оправдывайся! – так же, сбившись с официоза, - Не смей говорить, что не хотел, что это впервые или что сожалеешь. Не смей мне врать! Почему ты пригласил меня сюда?
- Потому, что хочу тебя! - Джотто не собирался этого говорить, но эта… мелкая вытянула всю душу. - Потому, что ты не вылетела у меня из головы!
- Хочешь значит. В качестве кого? Я не игрушка. Ты можешь меня заставить, но…
- Да расслабься ты. Я не стану тебя заставлять. Просто, похоже, ты мне не безразлична, вот и все. Поэтому я тебя пригласил, хотел увидеть.
Это было… неожиданно. Тсуна откровенно растерялась, она не знала, что ответить и опустила глаза, на такие интересные собственные туфли.
- Я понимаю, что ты злишься и имеешь полное право меня послать…Ты…очень красивая, Тсунаеши.
От сказанного девушка вздрогнула. Он ведь впервые произнес ее имя так, да что там, сегодня вечером она впервые услышала свое имя из уст этого прекрасного мужчины, произнесенного этим безумно красивым сексуальным голосом. Он называл ее малышкой, девочкой, и еще парой похабных эпитетов, но ни разу Тсуной. Ей вдруг захотелось, чтобы так было… долго. Она подняла голову и посмотрела на человека перед собой по-новому. Он был расстроен, переживал, в таких красивых глазах можно было расплавиться, там кипело жидкое золото. Тсунаеши дотронулась ладошкой до щеки Джотто, осторожно, словно та могла ее обжечь, погладила пальцами и медленно приблизилась вплотную, прикасаясь к его губам, впервые поцеловав. Нежно, вопросительно, почти кротко. Примо ответил тем же, бережно положил руку на талию, притягивая к себе осторожно, как сокровище.
Едва ли он ее теперь отпустит.