Пролетарское воображение. Личность, модерность, сакральное в России, 1910–1925

В России между двумя революциями в центре внимания писателей из народа, как и многих их современников, находилась индивидуальность, и больше всего они интересовались исследованием и развитием собственной личности. Вопрос о природе индивидуальности, ее общественной роли и нравственном значении приобрел характер навязчивой идеи. Ключевые слова вроде «личность» и «человек» пронизывают тексты произведений рабочих писателей, служа основанием для моральной или политической аргументации. Л. Н. Клейнборт, изучавший предреволюционные настроения рабочего класса в России, обратил внимание на то, что в творчестве активных и способных к самовыражению рабочих преобладает «культ личности» или «культ человека» [Клейнборт 1913а: 32–44; Клейнборт 1913е: 178–185] К Это был подрывной, ниспровергающий, даже революционный дискурс, который в то же время сочетался с мотивами тревоги, отчуждения, самоуглубленности, пессимизмом и даже философским отчаянием.

Личность: ее представление в русской гражданской культуре

Вопреки распространенному стереотипу, что в политической культуре России нет места либеральным идеям модерна об автономной личности, обладающей естественными правами и самоценностью, в последние годы царского режима подобные идеи заполнили активизировавшийся гражданский дискурс. Рассуждения о личности, ее общественном и нравственном значении служили важным контекстом, на фоне которого рабочие также размышляли на эти темы и в который вносили свой вклад. С конца XVIII века, а особенно с середины XIX века, публичные дискуссии об этике и общественном устройстве, которые велись в журналах, газетах, книгах и различных кружках в России (как и в Западной Европе и часто с опорой на европейские источники), все более и более фокусировались на внутреннем мире, свободе и правах человека. Ключевым в этих размышлениях являлось слово «личность», обозначавшее не просто индивида или человеческую особь, но человека в аспекте его внутренней природы, неповторимости и тех свойств, которые делают индивида достойным уважения и свободы[100]^[101].

Особенно прочные корни подобные идеи пустили в среде российской интеллигенции, от либералов до марксистов, символом веры которых стало убеждение, что главная цель общественного переустройства – свобода и достоинство человеческого существа и она достигается устранением социальных, культурных и политических преград, сдерживающих полное развитие человеческой личности. Уже в конце XVIII века известные мыслители Н. И. Новиков и А. Н. Радищев, а также писатель-сентименталист Н. М. Карамзин способствовали возрастанию интереса к индивидуальности и тому нравственному значению, которое имеет признание человеческого достоинства и ценности личности. В середине XIX века подобные ценности приняли форму социальной, политической и культурной критики, которая распространялась все шире и перекликалась с европейскими интеллектуальными традициями, но сопровождалась характерно русским нравственным накалом. В XIX веке понятие «личность» являлось ядром философии западников, представленной либеральным и социалистическим направлениями. Такие влиятельные критики общественного устройства России, как В. Г. Белинский, А. И. Герцен, Д. И. Писарев, Н. А. Добролюбов, Н. Г. Чернышевский, П. Л. Лавров, повторяли с неизменным пылом мнение, высказанное Белинским в начале 1840-х годов: человеческая личность – «мысль и дума века». Он писал: «Человеческая личность выше истории, выше общества, выше человечества», а также что «судьба субъекта, индивидуума, личности важнее судеб всего мира»[102]. Вступая в спор с укоренившимся мнением, что Россия – восточная страна, русской национальной культуре присущ восточный коллективизм, общественная жизнь в России характеризуется пренебрежением к личности и ее жестоким подавлением, многие мыслители упорно и отчаянно настаивали на том, что личность превыше всего. Более того, возникла теория, что основным содержанием истории России со времени принятия ею христианства в X веке является освобождение и раскрытие человеческой индивидуальности, развитие «великого, святого значения» человеческой личности, осознание «своего бесконечного, безусловного достоинства», которое есть «необходимое условие всякого духовного развития народа»[103].