Пролив в огне

За военкома и начальника политотдела базы остался заместитель начальника политотдела батальонный комиссар Ф. И. Драбкин.

По пути в Сочи наши самолеты сделали посадку в Анапе. Там в военно-морском лазарете нас навестил член Военного совета ЧФ дивизионный комиссар Н. М. Кулаков. Со свойственным ему грубоватым добродушием пожурил меня и Монастырского: «Что это вы надумали! А кто же там, в Керчи, за вас работать будет? Ну, а тебе, Мартынов, — продолжал, обращаясь ко мне, Николай Михайлович (он со всеми был на «ты» и ко всем обращался по фамилии), — вовсе уж не пристало получать ранение в Керчи, да еще в штабе базы. Другое дело в Севастополе, когда ты был на крейсере, где все кругом рвалось и горело». Ну я отшутился, конечно: «Виноват. Исправлюсь, когда вернусь из госпиталя». Разговор на эту тему закончился. [85]

Н. М. Кулаков направлялся самолетом через Анапу в Керчь. А когда побывал там, его мнение о керченской обстановке, якобы более благополучной, чем в Севастополе, несколько изменилось. «У вас теперь, пожалуй, погорячее нашего будет», — поделился тогда член Военного совета впечатлениями с замначполитотдела Ф. И. Драбкиным.

В сочинский Главный военно-морской госпиталь ЧФ мы прибыли 5 марта. Там было все, что нужно для поправки: забота, внимание, а главное — тишина, не слышалось постоянного грохота авиабомб и надсадной пальбы зенитных пушек. В госпитале я встретился с бывшим начполитотдела КВМБ К. В. Лесниковым. Тяжело раненный в ногу во время десанта, он все еще находился на излечении. Рассказал, что ногу свою «отстоял», все еще мучается от боли, но теперь уже твердо надеется, что рана заживет. Однако старый моряк был сильно опечален заключением врачей: к военной службе не пригоден.

Во второй половине марта была у меня в госпитале еще одна памятная встреча с бойцами БОСа, который мы провожали в феврале на сухопутный фронт. Из состава этого отряда сюда, в сочинский госпиталь, были эвакуированы раненые — «старморнач» Феодосии капитан 2 ранга А. А. Мельников, военком отряда политрук Д. Ф. Пономарев, командир роты лейтенант В. А. Ботылев и другие, всего около 30 человек.

В жестокой схватке с гитлеровцами под Владиславовкой отряд понес большие потери. Были тяжело ранены Мельников и Пономарев. Убиты командир отряда Айдинов и полковой комиссар Алексеев.

Но ни сам Д. Ф. Пономарев, ни раненые бойцы его отряда, несмотря на перенесенные потрясения, не пали духом. Здесь, в госпитале, все они держались дружной, сплоченной группой. В дальнейшем воины БОСа прекрасно проявили себя в других частях морской пехоты Черноморского флота.

2 апреля 1942 года, ровно через месяц после ранения, я покинул сочинский госпиталь. Вместе с Ф. В. Монастырским мы отбыли в Керчь к прежнему месту службы.

Возвращались поездом местного сообщения Сочи — Туапсе, с долгими остановками на каждом полустанке. Поезд как бы ощупью пробирался по железнодорожному полотну вдоль берега моря, опасаясь вражеских бомбардировщиков. Но опасения железнодорожников не подтвердились, хотя мы и ехали от Сочи до Туапсе почти целый день. [86]

На остановках завязывались непринужденные беседы, воины встречали знакомых.

На одной из остановок и я встретился с бывшим зенитчиком крейсера «Червона Украина» старшим краснофлотцем А. П. Титаренко. Этот широколицый, высокий и плотный моряк заметно прихрамывал — был ранен под Севастополем в ногу, а теперь направлялся в команду выздоравливающих Новороссийского флотского полуэкипажа.

От него я узнал о судьбе некоторых моряков с «Червоной Украины», воевавших на сухопутном фронте за родной Севастополь.

Их было четверо в стрелковом отделении, все из одного расчета корабельных зениток-стомиллиметровок — старшина 2-й статьи Я. М. Харченко, командир отделения; его заместитель старший краснофлотец А. П. Титаренко; установщик прицела краснофлотец Н. Н. Морозов и подносчик снарядов краснофлотец М. Н. Подпалий. Все они из вновь сформированного батальона морской пехоты, одного из тех, которые ускоренным порядком комплектовались из личного состава частей и кораблей Севастопольской Главной базы.

В дни второго, декабрьского, наступления гитлеровцев на Севастополь этот батальон принимал участие в жестоких боях на камышловском направлении и в конце декабря неоднократно контратаковал неприятеля на этом участке. В одной из контратак батальон попал под сильный артиллерийско-минометный огонь противника.

Первым из отделения Харченко погиб Николай Морозов, «Николай Николаевич», как все его называли. Корабельный весельчак, любимец всего экипажа крейсера, активный участник художественной самодеятельности, он был смертельно ранен в живот при взрыве вражеской мины. Раненого не успели перевязать — скончался. «Оставили мы его под кустиком, — говорил Титаренко, — заметили место, а сами с Харченко стали продвигаться вперед с батальоном».