Пролив в огне

Как только мы прибыли, командир построил личный состав «по большому сбору», кроме боевой смены, у орудий. При благоприятной обстановке иногда разрешалось такое построение, это давало возможность оценить подтянутость всех воинов, их строевой вид. Поздоровавшись по-уставному, скомандовал: «Разойдись!» И началась непринужденная беседа. Речь шла о положении на фронтах, о Севастополе, откуда я прибыл, о наших ближайших боевых делах. Ребята чем-то очень были похожи на батарейцев с «Червоной Украины», поэтому общий язык мы нашли быстро, бойцы догадывались о подготовке к большой операции. Посыпались вопросы. Отвечать пришлось неопределенно: дескать, надо быть готовым к любым операциям, в том числе и наступательным.

Вечером того же дня в штабе базы А. С. Фролов утвердил вместе со мной некоторые документы по десантной [20] операции, в том числе плановую таблицу боевых действий на период десанта. Частично был пересмотрен порядок применения приданных базе малых катеров-охотников и торпедных катеров: кроме выполнения задач по охранению и огневой поддержке десанта они будут брать на борт десантников.

Шло совещание у начальника штаба базы капитана 3 ранга А. Ф. Студеничникова. Решался вопрос, как лучше использовать наши небогатые огневые средства на воде при подходе к берегу, занятому врагом. Долго рассматривали карту Керченского пролива. Наконец командир базы предложил:

— Хорошо бы создать небольшой, но сильный кулак, чтобы бросить его первым и наверняка ухватиться за берег в наиболее подходящем месте. Давайте подумаем, как это сделать.

Взоры всех снова обратились к карте. Где оно, это наиболее подходящее место?

— Ну, что думаешь, комиссар? Интересно мнение человека свежего. Нам-то уж здесь многое успело примелькаться, — обратился ко мне Фролов.

По карте я видел, что из трех намеченных пунктов высадки — Камыш-Бурун, Эльтиген, Старый Карантин — только в Камыш-Буруне в глубине бухты обозначены береговые причалы для подхода судов с большей осадкой, чем у наших катеров и сейнеров.

— А если попробовать вот сюда, — указал я на один из ближних к проливу причалов, — высадить ударный отряд десантников на трех-четырех катерах.

Все осмотрели это место на карте.

 — Над этим стоит подумать, — заметил после паузы Лесников.

Начальник оперативного отделения капитан 3 ранга И. И. Смирнов поддержал меня:

— Считаю, что это было бы правильно, товарищ контр-адмирал. Примерно то же и я предлагал начальнику штаба.

— Ну, что ж, — подытожил Фролов. — Не возражаю. Будем высаживаться в Камыш-Буруне. Думаю, здесь можно использовать те четыре «охотника», которые только что пришли к нам с Кавказа. Командир группы производит хорошее впечатление. Я свяжусь с генералом Львовым, а ты, Александр Федорович, давай расчеты, — закончил он, обращаясь к начальнику штаба. [21]

Малые охотники, катера типа «МО-4», до войны предназначались для несения пограничной дозорной службы, для поиска и уничтожения подводных лодок главным своим оружием — глубинными бомбами. С началом войны эти катера были переданы военно-морским базам. Кроме бомб (больших и малых), катера имели по две 45-миллиметровые пушки и два зенитных крупнокалиберных пулемета; их водоизмещение — 56 тонн; ход — 27 узлов; экипаж — 22 человека, из них два офицера. Каждый катер мог взять на борт 50—60 десантников. Катера-охотники уже проявили себя в ходе войны как подвижный и универсальный вид оружия военно-морских сил: они несли дозорную службу, конвоировали транспорты, участвовали в высадке десантов и даже занимались тралением фарватеров, очищая их от неконтактных мин взрывами глубинных бомб. Главная же ценность охотников заключалась в их хорошо подготовленном, смелом и мужественном кадровом личном составе, имевшем опыт боевой службы по охране морских границ нашей Родины в мирное время.

Вникая в детали предстоящего наступления, я познакомился с аппаратом штаба нашей базы. Это были отлично подготовленные специалисты, в большинстве своем — члены партии. Начальник штаба А. Ф. Студеничников работал с огоньком. Не обладая пока достаточным опытом штабной работы, он не стеснялся заимствовать опыт у своего заместителя капитана 3 ранга И. И. Смирнова, энергичного и хорошо подготовленного штабного офицера.

Операторы штаба капитаны-лейтенанты А. Е. Старых, С. В. Шориков и капитан А. Д. Симоненко хорошо справлялись с разработкой штабной документации по десантной операции, четко несли круглосуточное оперативное дежурство по базе. Флагманский механик, инженер-капитан 3 ранга Н. А. Мунаев перешел в Керченскую базу с Дунайской флотилии. Это был человек неутомимой энергии, в совершенстве знавший все двигательные системы наших судов. Мунаев мог организовать их срочный ремонт в любых условиях, и это было очень ценно.

Некоторые специалисты штаба в будущем выросли в крупных начальников и командиров. И. И. Смирнов стал контр-адмиралом, Н. А. Мунаев также заслужил воинское звание контр-адмирала-инженера.