Пролог

- Это будет нелегко, - Рогозина глянула в сторону других документов. - Информации СБ мало. А у нас семь акционеров.

- У пятерых по одному проценту. Мелочевка. Ими предлагаю заняться позже.

- Тогда в первую очередь три процента и шесть, Романовский и... Плотников, - последнюю фамилию Марина произнесла со стоном.

- С Плотниковым что-то не так? - мгновенно насторожился Берг. - Он, насколько я знаю, яхтсмен. С Львом давние знакомые.

- Отец кое-кого у него увел.

Берг по-собачьи наклонил голову набок и вскинул брови.

- Не хочу даже знать, о чем ты подумал! - Марина подняла ладони вверх. - Шкипера он увел, Олега Сафронова. Ты видел его во время питерской регаты.

- Того самого, который и в одиночку воин? - блеснул отличной памятью Аарон.

- Его. И уж поверь, Олег был для Плотникова очень важен.

Удивление, отразившееся на лице Берга, подсказало Марине, что этой информацией великий рейдер не владел.

- А что интересного ты можешь рассказать об Андрее Романовском? - сложив руки на груди, спросил Аарон.

- Ничего, – Марина потерла нос и тут же принялась высматривать какую-то информацию в простенькой табличке Берга.

- Совсем ничего?

- Да... Мы пару раз с ним ужинали, и все.

- В ресторане?

- Эмм... Да.

С минуту Аарон молчал, будто переваривал информацию, потом невинным тоном уточнил:

- Только ужинали?

Признаться или нет стало дилеммой. Рассказывать, как после второй встречи она сбежала из квартиры Андрея, не было никакого желания. У них ничего не получилось. Оказалось, полугода, чтобы забыть Глеба, слишком мало. Как бы ни был приятен другой, прикосновение к нему не вызывало трепета. В руках красавца, успешного шоумена и любимца женщин Андрея Романовского она чувствовала себя мухой в паутине, и горькое как изжога отвращение вытолкнуло за дверь после первого поцелуя.

Но Берг ждал ответ.

- Ничего более. Совсем. - Марина взяла ручку и два раза обвела фамилию Плотникова. - Предлагаю начать с яхтсмена.

Ее расчет был точен. Самый непредсказуемый акционер. Наибольший риск продажи акций. Крупный пакет. Что думает по этому поводу Аарон, спрашивать не пришлось. Ехидная ухмылка на губах была красноречивее любых слов.

- Конечно, мы примемся за Плотникова. Обязательно. – Он забрал из ее рук ручку и написал «номер один» возле фамилии Андрея. – Только перед тем, как иди на сафари, разберемся с уже прирученным зверьем. Мало ли, может твой дружок уже спал и видел себя в роли зятя Рогозина, а ты разбила его розовые мечты.

Рогозина скребнула ногтями по столу от злости. Этот гад явно понял все.

- Такое ощущение, что тебя Павлов покусал, - фыркнула она.

- Когда личные вопросы пересекаются с рабочими, лучше быть покусанным... Да хоть Павловым.

- С Андреем у меня ничего личного нет.

- А вот и узнаем.

- Аарон!

- Да, дорогая?

Оба, как противники, нацелились друг на друга взглядами. В комнате словно заискрило, и, если бы не стук в дверь, неизвестно, чем бы закончилась эта схватка.

Горничной, а, судя по внешности, подружкой Берга эта дама быть не могла, хватило одного мгновения, чтобы понять - рядом оставаться небезопасно. Быстро сообщив, что обед готов, она опустила голову и мышью выскользнула из кабинета. Это произошло так быстро, что Марине даже стало неловко.

Кровь прилила к щекам. Бергу почти удавалось спровоцировать ее на грубость. Непостижимо, но хваленой выдержки рядом с ним хватило на минуту, а ведь ничего особенного, он не сделал. Спор как спор. Казалось бы, с чего заводиться? Но щеки горели, а ладони чесались так, что, пока что-нибудь не сломала, пришлось засунуть их в карманы. Впрочем, не одной ей. Такой же - с руками в карманах - из кабинета вышел и Берг.

Глава 13. Правила совместного проживания

«Сердце подвластно разуму.

Чувства подвластны сердцу.

Разум подвластен чувствам.

Круг замкнулся. С разума начали, разумом кончили.

Вот и выходит, что всё мироздание — это суть игра моего ума.

А если вы со мной согласитесь, то и вашего тоже».

к/ф «Формула любви»

На счету Аарона Берга было более двух десятков удачных захватов чужих предприятий. «Корпоративный естественный отбор» - так он объяснял свой успех и успокаивал совесть. Теория подтверждалась из года в год. Но когда его собственную квартиру захватила женщина, а иным словом охарактеризовать появление в гостиной, коридоре и кабинете вещей Рогозиной было сложно, Аарон понял - эволюция зашла в тупик.

С одной стороны, это было приятно – что-что, а чувство прекрасного красавица Марина будила одним лишь своим внешним видом. С другой стороны – радоваться не приходилось, мешало все то же гребанное чувство прекрасного: смотреть и не прикасаться к «шедевру» было испытанием.