Промах киллера

Вдруг ситуация стала резко меняться. Пока я играл в «кошки-мышки», не заметил, как направление движения изменилось. Сначала джип, а затем и «БМВ» свернули на боковую улицу, да так резво, что я, не успев отреагировать, проехал по шоссе лишнюю сотню метров. Дорога пустынная, и ничто не мешало повернуть оглобли. Но дальше не тпру, не ну — в моем «ниссане» заклинило коробку передач. Возможно, полетела плавающая шестерня — в этой ситуации безнадега.

Сколько я ни терзал педаль и рычаг переключения скоростей, ни черта не получалось.

Выйдя из машины, я огляделся и побежал в конец улицы. Все казалось бесполезным, и двигался я по наитию. Но когда оказался на перекрестке, до меня дошло — где-то здесь живет Борис Краузе. Я мог поставить сто против одного, что банда Рэма отправилась по его душу. И они ее вытряхнут, если не получат от него адреса Велты.

Ориентировался с трудом — в темноте все выглядело иначе, чем тогда, когда я впервые приезжал к нему. Показалось, что светящаяся слева четырнадцатиэтажная башня та самая. Но до нее еще было метров триста или четыреста и, как бы я быстро ни бегал, не успел бы раньше них.

Возле кафе я увидел две телефонные будки. Заскочил в одну из них и увидел, что трубка сорвана. «Не суетись!» — приказал я себе и пошел искать счастья во второй кабине. Казалось бы, я хорошо запомнил довольно простой номер телефона Краузе, однако когда на другом конце провода сняли трубку, я понял, что ошибся. Я нажимал на кнопки и думал: каким же надо быть несусветным кретином, чтобы так безоглядно влезть в авантюру, из которой практически нет выхода.

Телефон издавал монотонные гудки, но ни в какую не хотел говорить человеческим голосом. Фортуна явно отвернулась, и, как я себя ни подбадривал, сердце работало на предельных оборотах, а под ложечкой закручивалась стальная пружина. Выйдя из кабины, я рванул так, как, наверное, не бегают голодные волки за добычей. Не разбирая дороги и лишь видя перед собой одну цель — светящуюся редкими огнями четырнадцатиэтажную башню.

Приблизившись, я понял, что подъезды с другой стороны. Обогнув здание, увидел у дальнего подъезда какое-то движение. Длинные тени перемещались по фасаду здания, теряясь в кронах деревьев. Я достал пистолет и положил палец на предохранитель.

Из верхнего открытого окна доносилась громкая музыка. Когда добежал до подъезда, там уже никого не было. Однако откуда-то из-за соседнего дома слышалось рычание автомобильных движков, набирающих скорость. Я, разумеется, догадывался, что это значит…

Воображение рисовало картины одна веселей другой. Мне представлялся Борис, лежащий во весь рост на ковре с перерезанным горлом. Или в ванной комнате, прошитый автоматной очередью.

Дверь в квартиру была незаперта, и я с порога что было сил крикнул:

— Борис, Краузе, ты жив?!

Он сидел на кухне, в трусах и майке, трясущимися руками наливал в мензурку сердечные капли. Отвратно пахло корвалолом. Роскошная шевелюра, словно репейник, топорщилась в разные стороны. На щеках лежала синюшная бледность.

— Это я, Максим… знакомый Велты…

Однако ему было абсолютно безразлично, кто я и что от него хочу.

Краузе опрокинул мензурку в рот, и я увидел в его черных глазах слезы. А когда заговорил, они потекли по щекам.

— Оставьте меня в покое! Все! У меня смертельно больная жена, и я хочу похоронить ее сам…

— Не надо так, старина, все будет хорошо. Каждый получит по заслугам, — пытался я его успокоить.

— Они забрали мою записную книжку… — Краузе взял с полки пачку сигарет, но закуривать не стал. — Велта могла бы решать свои проблемы, не втягивая других…

— Оставим это, — сказал я. — В записной книжке были координаты Подиньшей?

— Там все… За все годы…

Да, Краузе сдал Заварзину свою золовку. Но я не судил его. В его памяти наверняка свежи воспоминания о похоронах брата.

— Я не претендую на роль Зои Космодемьянской… Я вообще больше ни на что не претендую, — Краузе сидел поникший и жалкий, и это начинало раздражать.

— Где у вас телефон? — спросил я и вышел в прихожую.

— Я продал свой номер, — он махнул рукой, и этот жест был красноречивее любых слов. — После того, что произошло с Эдиком, у меня к телефонам отношение особое…

— Кто тут командовал?

— Высокий, в очках и темном плаще. Двое стояли на лестничной клетке, двое других орудовали у меня. Включили утюг и грозились на мне погладить свои рубашки… Во всяком случае, так пообещал толстый такой балбес… ну, этот… с перстнями и пластырем на роже…

Значит, Шашлык тут выдрючивался перед Заварзиным. Я зря терял время. Они наверняка уже пересекли границу города и мчатся по Псковскому шоссе.

— Придите в себя, Борис, — я взял его за руку. — Идите к соседям, позвоните Велте с Гунаром и предупредите их. Пусть убираются из дому — к соседям, в милицию, в лес — куда угодно, только не остаются у себя.

— Вы думаете, они поедут в Пыталово?

— Поедут… Они уже туда гонят, и если вы не дозвонитесь, будут еще одни похороны… Мне нужна машина, — без перехода сказал я.