Промельк Беллы

Жили мы не в самом Ферапонтове, а в деревне Узково, километра за три от монастыря. Здесь имеет свой дом и мастерскую художник Коля Андронов. Он живет здесь почти постоянно, с женой своей Натальей Егоршиной и детьми. Они и подыскали нам избу и изумительную тетю Дюню. И чем тоньше и божественнее красота этих мест, чем больше поражают человека эти восходы и закаты, тем отчетливее проступают черты вырождения и дегенерирования всего живого сущего в этом краю.

Попытка драматургии

Сцена I

Место действия – изба

ШУРКА (ему за 50 лет). (Вваливаясь в изодранной рубахе. Весь в крови.) Мама, а где мама? Это я, Шурка, я опять пьяный!

ТЕТЯ ДЮНЯ (80 лет). Сынок, батюшка, да ты не такой пьяный, поди, сегодня. Ты б домой шел, отдохнул бы!

ШУРКА (выжимая кровавую рубашку). Нет, мама, я оччччень пьяный.

ТЕТЯ ДЮНЯ. Батюшка, сынок, сколько раз я тебе говорила, чтоб ты на публику не выходил.

ШУРКА. Нет, мама, это меня сынок так отделал, но и я ему е…нул хорошо, он в поле лежит сейчас.

Я (50 лет, автор). (Выскакивая на крыльцо и видя проходящего второго сына тети Дюни, Николая.) Дядя Коля, там Шурка Серегу убил. Он в поле за избой лежит.

НИКОЛАЙ (ему за 50 лет). (Проходит, не оборачиваясь и не отвечая.)

Сцена II

Те же и СЕРЕГА (ему 18 лет). (Весь в крови. Шатаясь, подходит к Шурке и бьет его по лицу.) Вот тебе, папаня. А Витька (второй сын Шурки) из армии придет – мы тебя до смерти отделаем и ракам скормим.

ШУРКА (вставая с пола и утирая кровь). А это тебе, сыночек, чтоб батю помнил.

Серега лежит до конца пьесы не двигаясь на крыльце.

Сцена III

ЗИНКА (40 лет). (Без слов вцепляется в голову Шурки и царапает ему лицо.)

ТЕТЯ ДЮНЯ. Шура, батюшка, ты бы домой шел, отдохнул бы. Баловник ты сегодня. Неугомонный какой-то.

ШУРКА (отбрасывая Зинку в огород). Мама, а мама, а у тебя маленькой не найдется?

Немая сцена.

Участвуют:

БЕЛЛА АХМАДУЛИНА (45 лет), поэт.

БОРИС МЕССЕРЕР (50 лет), художник.

Дети Беллы:

АНЯ – 15 лет.

ЛИЗА – 10 лет.

ТЕТЯ ДЮНЯ – 80 лет.

Шурка падает на последних словах и лежит не двигаясь.

Сережа и Зина лежат не двигаясь.

Занавес.

За сим следует мое обращение к вам, дорогие Вася и Майя, моим первым зрителям, то бишь слушателям, то бишь читателям, с просьбой не быть слишком строгими судьями и учесть, что “пьеса” написана экспромтом сейчас, без единого черновика и в пределах 10 предшествовавших этому минут. <…>

Вася, Майя, дорогие, дописываю письмо торопясь, потому что момент отправки пришел.

Нарочно пишу про свое, чтоб понятней вам что-нибудь было про нашу жизнь.

Вася, Майя, любим вас всегда и помним.