Промелькнувший метеор (книга 1)

И еще одна мысль не давала покоя хитрому преуспевающему купцу. Ведь в его гнезде и приманка для такого степного орленка готова. Четыре жены родили ему не только десяток сыновей, но и пять или шесть дочек. Среди них была и ровесница Чингиза, смелая, с огоньком Диль-Афруз, дочка третьей жены, узбечки Гульхан. Бог не обделил девочку красотой и способностями. Училась она так же, как Чингиз, в русской школе. Так в глубоко посаженных глазах Сейфсаттара загорался огонек надежды: будут вместе расти, привыкнут друг к другу, а там, глядишь, Чингиз уже не сможет обойтись без нее.

Надежды Сейфсаттара были не напрасными. Как только Чингиз появился в его доме, он сразу приметил Диль-Афруз. В первые дни и месяцы это была почти детская привязанность. Чингиз скучал по родной степи, ему не так уж весело жилось в чужом городе. Но наступали сроки, и Чингиз начинал по-другому посматривать на привлекательную, всегда оживленную Диль. Прошло еще время. Год, а может быть, два или три. Если день был занят муштрой, и второй день тоже, и быстрая Диль ни разу не попадалась на глаза, Чингизу становилось не по себе.

Так в тринадцать лет Чингиз влюбился. И Диль-Афруз не была к нему равнодушна.

Эта любовь не пришлась по душе узбечке Гульхан. Она пыталась было помешать дочке и Чингизу. Но Сейфсаттар властно прикрикнул на нее:

— Молчи! Не мешай им, дура! Нравится им быть вместе — пусть будут! Пусть дружат с этих лет, значит, аллах предназначил им жить вместе.

Гульхан не сдавалась.

— И аллах не предназначил и тебе неизвестно — будут ли они жить вместе.

На непроницаемом лице Сейфсаттара мелькнуло подобие улыбки.

— А почему бы ему и не жениться. Разве не корм голодному торе мое состояние?

Гульхан знала о том, что мальчик уже помолвлен с дочерью Чормана из рода Каржас.

— Что же станется тогда с той, из Баянаула?

Сейфсаттар хохотнул:

— Что и с тобой сталось. Ты одна из четырех моих баб, и она такой будет.

Гульхан только рукой махнула.

… Чингиз знал о том, что где-то в далеком ауле у него растет невеста. Влюбленный в Диль-Афруз, он, воспитанный в обычаях того времени, думал про себя так же, как Сейфсаттар. Он возьмет в жены свою милую Диль, если согласится мать. И тогда у него будет только одна жена. Но если мать будет настаивать на своем и смирится Диль-Афруз, он возьмет дочку Чормана второй женой.

Чингиз даже набрался мужества поговорить об этом с девушкой.

Но она вспыхнула, оттолкнула от себя Чингиза, а потом стала мучить его слезами:

— Как только ты мог сказать такое? Как только ты осмелился?

И, помолчав, добавила сквозь слезы:

— Если ты говорил серьезно, а не шутил надо мною, — злая это шутка, Чингиз, — то я перестану существовать не только для тебя, но и для мира.

Может быть, эти слова Диль-Афруз покажутся читателю высокопарными. Но дело в том, что именно так она думала и говорила. В сложной полигамной семье вырастала девушка, воспитанная на русских и французских книгах, воображавшая себя романтической героиней, способная пойти на любую жертву ради любви.

Чингиз вначале не придал значения ее словам.

Юноша и девушка продолжали встречаться и зашли далеко в своих отношениях.

Однажды Диль сообщила Чингизу, что она беременна. Он и прежде говорил: «Нет силы, способной разлучить нас». Это было уже убеждением тогда. И в этом своем убеждении он окончательно укрепился теперь.

И вдруг эта весть. Весть, летящая стрелой в сердце: едет мать!

И новая весть: завернула по пути в аул Чормана.

И еще более горькая весть: мать и Чорман едут вместе, невеста с ними.

Чингиз вспоминал обещание матери приехать в Омск и устроить той в честь окончания ученья. Время исполнить обещание приблизилось. Но мать почему-то не поехала прямо через Кзылжар. Значит, этот крюк в три раза больше обычного пути сделан ради дочери Чормана. Значит, мать узнала о его отношениях с Диль-Афруз. Значит, они попытаются принести ей и мне несчастье. Пусть приезжают! Пусть пытаются! Я буду стоять на своем. В крайнем случае останусь в Омске. Мне же предлагают здесь службу. Что они тогда со мной сделают?

Так, рассуждая сам с собой, Чингиз предчувствовал неминуемую схватку. По возможности мягко, чтобы не напугать свою Диль, он рассказал ей об этом.

Впрочем, омским казахам и даже всем мусульманам было уже известно во всех подробностях и о поездке, предпринятой Айганым и Чорманом, и о событиях, происходящих в доме купца первой гильдии Сейфсаттара. Слухи эти коснулись и ушей Диль-Афруз еще до того, как с ней начал разговор Чингиз. Одинокой птицей, застигнутой в ровной степи бураном, чувствовала она себя. Куда бежать, где спрятаться, что делать? Она представляла неукротимый нрав Айганым, властную степную силу Чормана. Ей было хорошо известно, что Чингиз не только уважает мать, но и побаивается ее. И без того неприятный приезд Айганым и Чормана совсем омрачился появлением в Омске Зейнеп, любимой дочки султана и келин ханской вдовы.