Прометей № 1

К середине октябре 1936 г. в Испанскую Республику прибыли первые транспорты с грузом и советниками. Всего к 15 ноября 1936 г. в Испанию было направлено 455 человек и 9 транспортов (так называемых – «Игреках»). В скором времени предполагалось отправить еще 270 человек (летчиков, танкистов, моряков, радистов, радиоразведчиков и т. д.) и 5 транспортов[348].

Отбор военнослужащих РККА и РККФ, гражданских специалистов окончательно происходил в РУ РККА, находившемся тогда по адресу: г. Москва, Гоголевский бульвар, д. 4. Здесь проходило окончательное собеседование с кандидатами, получение гражданской одежды (с которой предусмотрительно спарывали все советские товарные знаки, лейблы, пуговицы), заграничных паспортов на другие фамилии.

Группа советских летчиков на аэродроме Сото под Мадридом. 1936 год.

Начальник Р У РККА комкор С. П. Урицкий в октябре 1936 г. докладывал наркому обороны К. Е. Ворошилову: «Все люди, отправляемые к «Х», перед самым отходом теплоходов собирались мною для объявления о действительном назначении командировки и полной добровольности последней. Считаю необходимым отметить тот исключительный энтузиазм, с которым бойцы и командиры реагировали на это объявление… Из всех отправляемых 109 человек только двое являются исключением… Этих двоих человек я отставил от поездки и признал необходимым их задержать до окончания операции»[349].

Как правило, все направлявшиеся в Испанию, добирались к месту назначения по суше через Францию, на «игреках» по Средиземному морю, реже – через Балканские государства и Африку[350].

По нашим подсчетам, по линии Наркомата обороны СССР в специальную командировку на Пиренейский полуостров в 1936–1939 гг. было направлено 2094 человека, причем больше половины из них составляли летчики и танкисты[351].

По военным специальностям советские добровольцы распределились следующим образом: главные военные советники – 3 чел.; аппарат главного военного советника – 30 чел.; политработники – 8 чел.; общевойсковые советники – 177 чел.; советники по артиллерии – 65 чел.; советники по зенитной артиллерии – 38 чел.; танкисты – 349 чел.; главные морские советники – 2 чел.; военные моряки – 69 чел.; особая группа – 27 чел.; саперы – 10 чел.; военные химики – 5 чел.; советники по связи – 12 чел.; радисты – 89 чел.; радиоразведчики – 19 чел.; шифровальщики – 55 чел.; военные медики – 10 чел.; авиационные советники (инструкторы) – 23 чел.; летчики-истребители – 292 чел.; летчики-штурмовики – 27 чел.; летчики-бомбардировщики – 93 чел.; штурманы и летчики-наблюдатели – 116 чел.; стрелки-радисты – 62 чел.; военные техники и инженеры – 144 чел.; специалисты по ремонту авиамоторов и оружия – 21 чел.; специалисты инженерно-технического профиля – 10 чел.; переводчики – 198 чел. и т. д.

Однако не только советские граждане – уроженцы нашей страны – стремились попасть в Испанию. Среди них встречались и белоэмигранты. Так руководитель французской компартии М. Торез писал, что к нему обратились «бывшие белые офицеры с просьбой направить их добровольцами в Испанию, чтобы таким путем искупить вину перед советской страной». Секретарь Исполкома Коминтерна Д. З. Мануильский одобрив эту инициативу русских эмигрантов 13 октября 1936 г. дал свои предложения секретарю ЦК ВКП(б) Л. М. Кагановичу: «Едва ли целесообразно использовать такого рода предложения в широком масштабе. Но есть возможность отобрать небольшую группу до 100 человек из бывших офицеров, отправив одну часть их в тыл для развития партизанского движения в тылу противника, используя другую в качестве специалистов под контролем крепких политкомиссаров. Я говорил по этому поводу со Слуцким[352], и он заявил мне что у него есть полная возможность отобрать несколько десятков людей бывших офицеров из белой эмиграции, которые уже доказали делом свое раскаяние»[353].

В январе 1937 г. с аналогичным предложением обратился в ЦК ВКП(б) полпред СССР в Испании М. И. Розенберг: «К нам обращаются русские белогвардейцы, индивидуально вступившие в интернациональную бригаду и получившие тяжелые ранения, с просьбой о возвращении в СССР… Отправка нескольких бывших белогвардейцев в СССР произведет большое впечатление в русской эмиграции во Франции». С этим предложением согласился нарком обороны СССР Маршал Советского Союза К. Е. Ворошилов, о чем свидетельствует его пометка на телеграмме: «За предложение т. Розенберга»[354].

Уже 16 января 1937 г. К. Е. Ворошилов от имени высшего советского руководства ответил полпреду в Испании: «Разрешается возвращение в СССР тем из бывших русских белогвардейцев, которые честно дрались на стороне республиканских войск в Испании и вследствие ранений или болезни не могут активно участвовать в дальнейшей борьбе»[355].