Прометей № 1

Тем временем в 1645 году Владислав IV, который уже давно враждовал с Вальным сеймом, решил спровоцировать новую войну с Османской империей, с тем чтобы под предлогом этого военного конфликта существенно пополнить Кварцяную (королевскую регулярную) армию, поскольку польские магнаты к этому времени полностью контролировали сбор Посполитого рушения (шляхетского ополчения). С этой целью он решил опереться на казачью старшину и доверил свой план трём авторитетным персоналиям – черкасскому полковнику Ивану Барабашу, переяславскому полковнику Ильяшу Караиму (Армянчику) и чигиринскому сотнику Богдану Хмельницкому. При этом польский король даровал реестровым казакам свой Универсал, или Привилей, на восстановление их поруганных прав и привилегий, отнятых у казаков в 1625 году. Хотя до очередной войны с турками дело не дошло, поскольку «вербовка» казачьих войск королевской стороной вызвала страшное волнение среди польских магнатов и шляхты, и Владислав IV вынужден был отказаться от своих прежних планов поквитаться с Вальным сеймом. Тем не менее королевский Привилей остался у казаков и, по разным данным, хранился втайне либо у Ильяша Караима, либо у Ивана Барабаша. Когда же польский король потерпел очередную неудачу в борьбе с магнатской оппозицией, то, по информации историков (Николая Костомарова, Геннадия Санина), Богдан Хмельницкий хитростью выманил королевский Привилей и задумал использовать эту грамоту для своих далеко идущих планов.

Надо сказать, что разные историки по-разному трактуют эти планы, но большинство из них, например, Геннадий Санин, Валерий Смолий и Валерий Степанков, утверждает, что первоначально в планы самого Хмельницкого, как и большей части казацкой старшины и верхушки православного духовенства, входило создание самостийной Казацкой державы, независимой от Турции, Речи Посполитой и России.

Между тем ряд современных авторов, в частности, Геннадий Санин, полагает, что частое посещение Варшавы в составе казацких делегаций позволило Хмельницкому установить довольно доверительные отношения с французским посланником при польском дворе графом де Брежи, с которым вскоре был подписан секретный договор о посылке 2500 казаков во Францию, которые в рамках знаменитой Тридцатилетней войны (1618–1648) приняли активное участие в осаде Дюнкерка французским принцем Луи Конде. Причём, что интересно, по данным польских и французских хроник (например, Пьера Шевалье) и по мнению многих украинских и российских историков, Богдан Хмельницкий не просто получил личную аудиенцию у принца Конде во время пребывания в Фонтенбло, но и личное послание от вождя английских «революционеров» генерал-лейтенанта парламентской армии Оливера Кромвеля, который тогда возглавил вооружённую борьбу против английского короля Карла I. Хотя следует признать, что эта довольно ходячая версия опровергалась в работах известного советского украинского историка Владимира Голобуцкого и современного польского историка Збигнева Вуйцика, которые авторитетно утверждали: на самом деле в осаде и взятии Дюнкерка принимал участие отряд польских наёмников, которым командовал полковник Криштоф Пшиемский.

Тем временем весной 1647 года, пользуясь отсутствием Богдана в Чигирине, чигиринский подстароста Даниэль Чаплинский, у которого с соседом была давняя личная неприязнь, напал на его хутор, разграбил его, увёз его новую «гражданскую» жену по имени Гелена, с которой тот стал жить после смерти первой жены, обвенчался с ней по католическому обряду и высек до смерти его младшего сына Остапа, которому едва исполнилось десять лет.

Поначалу Хмельницкий стал искать правды и защиты в коронном суде, однако, не найдя их, он обратился к королю, который заявил ему, что казаки, обладая «саблею за поясом», сами вправе защищать свои законные права с оружием в руках. Возвратившись из Варшавы, он решил прибегнуть к «мудрому» совету короля и, опираясь на его же Привилей, начал готовить новое восстание запорожских казаков. Правда, вскоре некто Роман Пешта донёс о замыслах Богдана Хмельницкого чигиринскому старосте Александру Конецпольскому, который приказал арестовать его. Но при поддержке верного товарища, чигиринского полковника Михаила Кричевского, который сам был вовлечён в подготовку нового казачьего бунта, Хмельницкий бежал из заточения и в начале февраля 1648 года во главе отряда казаков прибыл на остров Токмаковку.

Собрав вокруг себя местных запорожцев, он двинулся на Хортицу, в саму Запорожскую Сечь, расположенную на Никитском Рогу. Здесь отряд Хмельницкого разбил польский гарнизон и принудил к бегству черкасского полковника Станислава Юрского, казаки которого сразу влились в мятежный отряд реестровых и запорожских казаков, заявив, что «воювати козаками проти козаків – це все одно, що вовком орати».