Прометей № 3

Нежные отношения связывали Зинаиду и с представителями противоположной стороны баррикад. В 1906–1907 гг. начальником Московского охранного отделения был подполковник Е.К. Климович, под бережным руководством которого Зиночка работала особенно вдохновенно и эффективно[42]. В этот период была проведена подготовка покушения на московского градоначальника А.А. Рейнбота (февраль 1907 г.). Именно Гернгросс подала идею «убийства» градоначальника и снарядила на дело в Большой театр террористку Фруму Фрумкину. Из материалов допроса А.А. Рейнбота Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства в 1917 г.:

СУД Председатель. – Мы здесь установили такую точку зрения, что провокация есть участие секретного сотрудника в активных действиях, т. е. в преступлении, и одновременное состояние его на службе в охранном отделении, при чем это действие его может сводиться к участию в партийной организации или в отдельных актах, например, террористических. Ведь, вам известно, может быть, post factum, что было довольно легко открыть покушение на Вас Фрумы Фрумкиной, т. к. Жученко даже сама пришивала Фрумкиной карман, куда револьвер клала, отправляя ее в театр, и т. д.[43]

Фрумкина была задержана, помещена в Бутырскую тюрьму, впоследствии казнена по приговору военного суда.

В 1916 г., будучи в должности директора Департамента полиции, Климович, как мог, оказывал финансовую поддержку дорогой его сердцу Зинаиде Федоровне, оказавшейся в немецкой тюрьме по подозрению в шпионаже. Об этом свидетельствует перед ЧСК Бурцев, встречавшийся с Климовичем буквально за год до революционных событий: «Я вчера получил документы о том, что Климович посылал ей деньги в тюрьму в Германию в 1916 году – целый год…»[44].

Фото 4. Рабочая обстановка типичной подпольной типографии XIX в.

Вообще среди т. н. заслуг перед Департаментом у Гернгросс не было незначительных. При ее непосредственном участии были раскрыты четыре эсеровские типографии и химическая лаборатория и др. А их тандем с Климовичем можно назвать «звездным». Все тот же Бурцев сообщает: «Так вот: роль этой Жученко я считаю одной из самых характерных в области провокации. И роль Климовича, в этом отношении, – столь же характерной. … В 1906 г. она была членом боевой организации эсеров, в Москве, была адъютантом при Сладкопевцеве …. Эта группа совершила целый ряд террористических актов, совершила экспроприацию. В курс всего этого была введена Жученко, и сама принимала участие в этих делах. … она была посредницей между Азефом и местными боевиками. Она, провокаторша, приводила к провокатору всех боевиков, рекомендуя их и посылая для дальнейшей активной деятельности. Она же создала новые организации. Вот какая ее роль в этом деле. … Вот это я считаю типичным проявлением провокации со стороны Климовича и Жученко, так как она была членом упомянутой организации»[45].

К концу 1908 г. Зинаида почувствовала близость провала, стала размышлять – бежать, скрываться или подождать? А через несколько месяцев в редакцию «Былого», к Бурцеву, пришел некий «общественный деятель», который, поведал о своей встрече с бывшим директором Департамента полиции С. Г. Коваленским. Последний, в частности, намекнул, что революционеры часто бывают жестоко обманываемы «самыми близкими людьми». И привел в качестве примера «женщину, близкую к боевым сферам», которая работает по заданию Департамента в Москве. Позже, по настойчивому требованию эсеров осведомитель назовет фамилию Гернгросс, к сожалению, слишком поздно для другой, ни в чем не повинной женщины.

Дело в том, что эсеры на тот момент уже подозревали свою соратницу Татьяну Лапину, которая опрометчиво слишком эмоционально защищала практически разоблаченного на тот момент, Азефа: «Если Азеф провокатор, то и я!». О Лапиной поползли слухи, остановить которые в такой острой ситуации было трудно. Она требовала судебного разбирательства, стремилась оправдать свое честное имя, но в результате, просто не выдержала психического давления и покончила с собой[46].