Прометей, или Жизнь Бальзака

Того, кто не может утолить свои желания, как бы отравляет изнутри яд. Чарующие вечера, которые ничем не завершались, приводили Бальзака в ярость. Когда он пытался обнять маркизу, она сердилась, изображала испуг и прогоняла своего платонического любовника "с кушетки, как только соседство с ним становилось опасным". У нее не было недостатка в доводах: религия, память о большой любви, которой она хотела сохранить верность, физическая слабость и недомогания, постоянно мучившие ее после падения с лошади. Во всем этом, несомненно, была частица истины. Госпожа де Кастри была женщина больная, с поврежденной поясницей, давно умершая для любви. Правда, религиозные соображения не помешали ей в свое время стать возлюбленной юного князя фон Меттерниха, но воспоминания о прелестном Викторе отдаляли ее теперь от Бальзака. Слава писателя ей льстила, его ум увлекал, а остроумие забавляло. Она восхищалась им и даже была по-своему к нему привязана, но не испытывала ни малейшего желания стать любовницей этого дурно воспитанного толстяка, подлинная, внутренняя красота которого от нее ускользала; вот почему она дарила ему только те милости, какие позволял иезуитский устав, по которому жило светское общество, "где в любви допускалось все, кроме того, что о ней свидетельствовало".

Тем не менее он не терял надежды. Со свойственной ему сентиментальностью он попросил у нее разрешения называть ее именем, какое сам для нее выбрал. Это снова было имя "Мари". Она согласилась. Ну как, это о чем-нибудь говорит? - спрашивал он у матери. Анриетта де Кастри собиралась совершить путешествие по Швейцарии и Италии; ее должен был сопровождать дядя, герцог Фиц-Джеймс, весьма благоволивший к Бальзаку; она настаивала, чтобы ее верный кавалер Оноре также принял участие в поездке. Счастливое предзнаменование. Во время путешествия, конечно же, представится немало благоприятных случаев. Денежный вопрос?. Его нетрудно разрешить. Госпожа Бальзак получит ежемесячную сумму в журнале "Ревю де Пари"; "Озорные рассказы" произведут фурор; он уже рассчитывал даже на доходы от продажи "Битвы", которая существовала пока еще только в его голове. В Эксе Бальзак познакомился с Джеймсом Ротшильдом (он неизменно называл его "Ростшильд"), и тот, конечно же, снабдит его рекомендательным письмом к своему брату в Неаполе. Сколько нужно денег для поездки в Италию? Тысяча экю. Госпожа Бальзак получила распоряжение: ей надо прислать сыну тысячу двести франков, дорожные сапоги, помаду и флакон португальской воды - эта туалетная вода, по представлению Бальзака, была столь же неотразимым средством обольщения, как и перчатки лимонного цвета. Помимо того, он послал матери два куска фланели, которую носил на животе. Госпожа Бальзак должна была посоветоваться с "ясновидящей" о причинах докучавших ему болей, при этом фланель не следовало вынимать из бумаги, чтобы не нанести ущерба токам. И в конце письма стояло: "Положи в пакет полдюжины желтых перчаток".

Вместе со своими знатными друзьями он посетил монастырь Гранд-Шартрез. Там, рядом со своей "Мари", он любовался величественными альпийскими пейзажами, бурным потоком, разрушенной мельницей. Госпожа де Кастри, казалось, также испытывала живейшее волнение. Для Бальзака то был торжественный день. В "Сельском враче" он так описал это:

"Я посетил монастырь Гранд-Шартрез, бродил под безмолвными древними сводами, слушал, как под аркадами, сбегая капля за каплей, звенит источник. Я вошел в келью, чтобы постичь все свое ничтожество; на меня повеяло суровым покоем, и я с умилением прочел надпись, начертанную на двери по обычаю, заведенному в обители: тремя латинскими словами были изложены в вей заповеди той жизни, к которой я так стремился: "Fuge, late, tace" ["Беги, скрывайся, молчи" (лат.)].

Посещение монастыря произвело неизгладимое впечатление на Бальзака. Уже целый месяц он жил рядом с женщиной, которую страстно желал; он страдал, чувствуя, что его не любят. Мирная тишина обители внезапно заставила его подумать о том, какие чувства обуревают человека, который покинул мир, разочаровавшись в любви, и уединился в монастырской келье. В голову ему пришла фраза-талисман: "Сердцам разбитым - мрак и тишина". Замыслы осаждали его. Часто писатель, точно при свете молнии, провидит свою будущую книгу. Мгновенная вспышка вдруг освещает необозримые картины - это "великолепный взлет возбужденного ума, когда муки творчества исчезают, уступая место высшим радостям духа". Все еще только предстоит сделать, ибо "замысел - еще не исполнение". И все же мы понимаем, почему Бальзак написал матери: "Я работал три дня и три ночи; я сочинил целый том в восемнадцатую долю листа, озаглавленный "Сельский врач", Разумеется, это не совсем так. Пока что существовал только план книги, но Бальзак во внезапном озарении угадывал ее контуры. Он и в самом деле думает, что роман его уже родился.

Бальзак - издателю Маму, 30 сентября 1832 года: