Прометей: каменный век II

С другой стороны, даже сейчас не поздно переселиться: у меня довольно многочисленное по меркам каменного века племя. Которое на днях прирастет еще парой десятков человек. На мой вопрос о численности племени Нига Миа уклончиво ответила, что в племени три руки взрослых женщин. Меня удивил ответ, что было сказано только о численности женщин, но что-то меня тогда отвлекло, и я забыл тот разговор. Сейчас, вспомнив об этом, снова подозвал Мию, которая сменилась и передала шест одному из лучников.

— Миа, — сколько мужчин в вашем племени?

Девушка немного помялась и ответила:

— Одна рука мужчин, — подсознательно отметил, что в ответе прозвучало мужчин, а не воинов. Видимо, малочисленность мужчин сыграла свою роль, что их рассматривают скорее как мужчин — продолжателей рода и лишь потом как воинов.

Меня больше устроила бы обратная пропорция: пятнадцать воинов и пяток женщин, женщин у меня и так был перебор. И не особо мои Русы стремились к многоженству: кроме меня было еще три воина, имевшие по второй жене. Даже Раг и Бар пока оставались однолюбами, несмотря на мои намеки. Может насильно им дать по одной еще. Лоа, жена Рага, уже была на сносях, возможно даже успеет родить до моего возвращения. Моа тоже ходила с брюхом.

С рождаемостью был порядок, непорядок был с детской смертностью: абсолютное пренебрежение гигиеной и уходом за детьми приводило к летальным исходам. Совсем недавно умер двухмесячный малыш от непрекращающегося поноса, несмотря на все мои усилия. Наступило критическое обезвоживание, и ребёнок буквально усох на глазах. Еще один умер от инородного тела в трахее, когда оставленный без присмотра попытался проглотить камешек. Когда я пришел, ребенок умер от асфиксии, примерно полугодовалый.

Я отвлекся от раздумий: очередные дымы от костров и наспех собранные хижины, лишь частично укрытые шкурами. Это уже третье племя, встреченное после реки Литании. А мы всего-то плывем пять часов, на расстоянии около пятнадцати километров такая скученность. До наступления ночи встретились еще два племени: абсолютно все встреченные племена были чернокожими. Это значило лишь одно: в Африке им стало тесновато и более сильные выдавливают слабых, вынуждая их двигаться к северу.

Пристать к берегу я не рискнул, совсем недалеко от береговой линии встречались заросли кустарников, за которыми могла укрыться рота дикарей. Бросили якорь в ста метрах от берега, и, назначив людей дежурить, завалился в своем временном навесе, обнимая Мию. Чем ближе мы приближались к ее племени, тем нервозней она себя вела.

Утром подняли якорь и погребли в сторону юга. По моим подсчетам мы были в пределах дневного перехода. Но я ошибся, ночь застала нас в пути, а вытянутый мыс так и не появился. За этот день встретили всего две стоянки, получалось, что концентрация дикарей в нашем направлении возрастает.

Долгожданный мыс мы увидели до обеда, еще два часа прошло, прежде чем вошли в защищенную бухту, которую словно стеной прикрывал мыс. Подплывая к берегу, я видел, что мы уже опоздали: об этом свидетельствовали покинутые и полуразрушенные хижины. Две лодки-долблёнки и три небольших плота остались на песке. В этом месте леса и кустарников не было, далеко просматривалась степь, больше похожая на пустыню. Справа, с южной стороны, на расстоянии около километра возвышался горный кряж, скорее группа из нескольких холмов, имевших кустарниковую растительность.

Убедившись, что опасности не видно, дал разрешение пристать к берегу. Миа соскочила с плота, не дожидаясь причаливания, и побрела к берегу по грудь в воде. Она так не носила нагрудной повязки, восхищая меня своей крепкой грудью.

Поселение покинули совсем недавно: песок не успел замести следы от костров перед хижинами. День, может два назад, здесь еще жгли костры, ветер, который мел мелкую поземку из песка, не успел покрыть слоем песка и пыли ни потухшие угли, ни остатки брошенных старых шкур. Миа бегала, пытаясь что-то понять в лабиринте множества следов, оставленных на песке. Потом уверенно взяла южное направление и оглянулась на меня: в ее глазах было столько мольбы, что я не выдержал.

— Бар, Маа, приготовьте луки и стрелы, идем по следу.

Метров через двести среди песка и сухой земли стала попадаться трава. Я не видел абсолютно ничего, но моя рыжеволосая красавица вела нас так уверенно, словно видела разметку на шоссе. Мы приблизились к подножью холмов, когда из-за кустарников, растущих у самого склона, показалось несколько фигур, черных как смоль.

Видимо, Миа горела желанием отомстить, потому что ринулась в атаку: скорость ее бега была такой, что я еле поспевал за ней, все мои лучники безнадежно отстали. «Дай мне вернуться домой, бег станет одним из ключевых занятий в подготовке воинов», — молил я неизвестно кого, стараясь не отстать.