Прометей: владыка моря (СИ)

— Санчо, не хочешь снова побывать на озере? — Неандерталец не все понял, пришлось воссоздать мысленный образ озера и нагих амазонок, что дали нам хлеб, кровь и тела.

Судя по выражению лица Санчо, предложение ему понравилось. Лар и Бер молча наблюдали за нами, каждое мое общение с Санчо их умиляло. Поручив Беру предупредить Тиландера, что утром отплываем, отпустил гостей, оставшись наедине с Алолихеп. Египтянка убрала со стола и с печальным выражением лица покорно проследовала в спальню.

— Алоли, что случилось? Тебе плохо?

— Лоа приводила женщину, когда мне было плохо вчера, та сказала, что внутри меня началась новая жизнь, — опустив глаза невнятно проговорила жена.

— Новая жизнь? Ты беременна?! — я вскочил со шкуры, на которую уже успел лечь. Испуганный моим возгласом, в спальню ворвался Санчо, решивший, что мне угрожает опасность. Увидев меня обнаженного, ухмыльнулся и исчез.

— Да, новая жизнь, будет ребенок, — слова давались Алолихеп тяжело, но не из-за ограниченного лексикона. Здесь явно что-то другое.

— Ты поэтому без настроения? Разве новая жизнь — это плохо?

— Макс Са, ребенок, который родился без позволения и обряда со стороны служителей Ра, считается Беж (ублюдок). Беж не имеет никаких прав, их отдают, чтобы они работали гребцами на кораблях или других работах.

— Алоли, мне плевать на твоих служителей Ра, сами они беж. Если кто-то из них посмеет открыть свой поганый рот, заставлю их работать гребцами до самой смерти. А теперь иди сюда, мы просто полежим. И за ребенка не переживай, думаю, ты беременна будущим предком всех фараонов. — Алолихеп не понял слова фараон, но доверчиво прилегла рядом. Несколько крупных слезинок скатило по щекам, но потом она улыбнулась:

— Я благодарна Ра, что ты нас спас, и я твоя жена. Всегда буду тебе хорошей женой и никогда не скажу слова против.

— Все хорошо, девочка моя, отдыхай, — поцеловал ее в макушку, прижимая к себе.

Тиландер нервно расхаживал по пирсу, ожидая нашего прибытия. Когда подошел, понял причину его состояния: ночной отлив посадил «Варяг» на мель, американец говорил пару раз, что дно желательно углубить. Видимо, швартовы не закрепили, и ночной прилив поджал судно к берегу, и в отлив он тут и остался, слегка накренившись, засев в песке. Вокруг него озабоченно копошились члены команды, прилагая глупые и ненужные усилия, чтобы столкнуть его в воду.

— Герман, кто виноват, что судно село на мель?

— Я, потому что не проверил, как надежно зафиксирован швартов.

— Ты не можешь проследить за каждым действием своих матросов, — парировал я, — мне нужен непосредственный виновник.

Виновник объявился сам, с поникшей головой и трясущимися губами от страха, ко мне приблизился молодой парень. Я его помнил, он, как правило, подавал и принимал конец корабля.

— Макс Са, Макс Са, — больше слов парень не произносил. Мне стало его жалко, но и оставлять такую халатность без наказания не стоит.

— Бери лопату и копай в песке траншею, чтобы при приливе это помогло кораблю. — Затем закончил, обращаясь к Тиландеру: — Посади его на весла без смены до самого Кипра, пусть поумнеет. Если за один рейс не поймет, что к чему, пусть посидит несколько рейсов без замены.

— Хорошо, сэр. А ты урод, быстро бери лопату и копай, — парнишку сдуло словно ветром.

Половина корабля находилась в воде. Глубина у кормы около полуметра, провинившийся начал активно работать, отбрасывая мокрый песок в сторону.

— Это, конечно, бесполезно, но в воспитательных целях хорошо, — Тиландер наблюдал, как парень старается.

— Прилив сможет нас поднять? — задержка меня злила.

— Должен, если еще и помочь немного. Людей у нас много, если все станут толкать в высшей точке прилива, «Варяг» снимется с мели. Нам бы немного углубить здесь дно, — снова затянул старую волынку Тиландер.

— А не лучше немного удлинить пирс, чтобы иметь запас для швартовки даже во время сильного отлива?

— Лучше, только работа труднее, — согласился американец.

— Хорошо, прилив начнется через пару часов и только в обед достигнет высшей точки. Я пройдусь по селению и вернусь к обеду. Привлеки к работам всех, кого посчитаешь нужным, — не прощаясь, под невразумительное тиландеровское «хорошо, сэр» пошел к кузнецам. Алолихеп семенила рядом, с двух сторон, отстав на пару шагов, шли Санчо и Бер.

Рам и Уильям с утра колдовали у домны, сегодня шла очередная плавка чугуна, которому впоследствии предстояло стать сталью для оружия и орудий труда. Весь измазанный сажей, Лайтфут напоминал трубочиста, а Рам скорее походил на орка не мывшегося целый год.

— Макс Са, — радостно прогудел Рам, проводя церемонию носоприкладства с Санчо. Бер всегда ухмылялся, видя телячьи нежности неандертальцев-полукровок. Со стороны это выглядело очень смешно: два гиганта приложившись носами вдыхали воздух, раздувая ноздри.

— Доброе утро, — приветствовал Лайтфут, закончив забрасывать кокс через верхнее доставочное отверстие.

— Кому доброе, кому не очень, — отмахнулся избитой фразой.

— Что случилось? — американец настороженно смотрел на меня, ожидая пояснений.

— «Варяг» сел на мель, придется ждать прилива.