Прометей. Возвращение

– Вся современная американская культура, по моему гениальному определению, вмещается в краткую аннотацию одного голливудского фильма. Ты его, возможно, видела. Кратко изложу сюжет. 1942 год. Янки разрабатывают план революции в Германии. Выделяю слово «революция». Для этого они внедряют в руководство Третьего рейха шпионскую группу: весёлого негра-гомосекуса, одетого в спортивный костюм другой эпохи, грустную китаянку-лесбиянку в железно-кожаных доспехах, с неизменным самурайским мечом за спиной и срочно завербованного мудрого ребе в традиционной кипе с кейсами…

Парочка сидела на кухне и пила кофе. «Помирились. Что ж, молодцы, – ухмыльнулся командор, – Не зря я всё же кофе раздобыл – вся команда в тонусе. Уже можно отдавать приказы». Он поздоровался и сел на свободный стул. Алиса тут же подсуетилась, наполнив чашечку душистым напитком. Калачов сделал глоток и пополнил ряды слушателей. Кацэ продолжал трепаться:

– Ну вот кого они с такой культурной пропагандой воспитают? Только дегенератов.

Алиса возразила:

– Это Голливуд, фабрика грёз. К нам-то они заслали не ряженного в оранжевую юбочку трансвестита, а учёного с мировым именем. Здорово он маскировался. Прямо не человек, а гений, гражданин, мудрый политик. И всё в одном флаконе. Если бы меня месяц назад кто-нибудь спросил: хотела бы я видеть Соболевского на посту президента? Ответ был бы однозначным.

– Да, здорово они нас, – грустно подытожил Кирилл. – И что теперь с нами будет?

– Разделят на пятьдесят частей по национальному признаку и устроят всеобщую Варфоломеевскую ночь. Старый давно проверенный метод: разделяй и властвуй, – высказал своё мнение генерал.

– Вы, Геннадий Васильевич, так легко говорите об этом.

– Да, Алиса, говорю. Говорю, потому что уверен, так и будет.

Кирилл полностью переключил своё внимание с Алисы на генерала:

– Мне одно, командор, непонятно. Чего эти америкосы постоянно лезут к нам? Чего они цепляются и всё норовят какую-нибудь пакость устроить? А теперь вообще решили закошмарить нас по полной программе. Чего им надо? Никого не трогаем, в их дела нос не суём. Вообще плевать, что там в их логове творится. Даже не поучаем никого, как они всех поучают. А?

Калачов помолчал, насладившись очередным глотком кофе, и стал рассуждать:

– Вот ты, Кирилл, парень опытный. Беспризорником был, по стране попутешествовал, всяких разных людей повидал. Я тебе для полного понимания простую жизненную параллель приведу. К примеру, в одном дворе живёт парень. Он высокий, симпатичный, нравится девочкам, занимается спортом. И в этом же дворе поселился оторви-башка, без всяких тормозов и моральных принципов, но с задатками вожака стаи. Он постепенно всех под себя подмял. Одни стали его прихвостнями и радостно первыми затевали драку, когда сзади стояла целая волчья стая. Другие смирились, отсыпая из кармана мелочь. Третьи из опасения помалкивали и обходили всю эту шантрапу стороной. Только наш парень никого не боялся. Сам на рожон не лез, но всегда был готов дать сдачу. Вот как ты думаешь – успокоится оторви-башка, зная, что в его дворе живёт парень, за спиной которого нет стаи, но который его не боится?

– Мудрый ты, командор. Правильно рассуждаешь. Всё в нашем мире так же, как во дворе любого дома.

– Да, в большом планетарном дворе уже никто не может и носа на улицу показать, пока янки не разрешат, – согласилась Алиса.

– А мы что, так и будем отсиживаться по норам и спокойно взирать на всё это? – возмутился Кацэ.

Калачов кивнул:

– Вот я и думаю, что делать. Пока ничего дельного не придумал. Давайте вместе обмозгуем.

Соратники замолчали. Идей не было. Ни идей, ни опыта, ни базы с чего начинать. Хотя на счёт базы, Кирилл оказался другого мнения:

– Эх, мне бы сейчас попасть в мою компьютерную студию – я бы устроил революцию.

– Что бы ты сделал? – скептически поинтересовалась Алиса.

– У-у-у… Возможностей до потолка.

– Треплешься, – подковырнула она.

– Ничуть. Не забывай – я гений.

– Я помню, помню. Когда забываю – твой фингал тут же напоминает.

Её язвительность не смутила Кацэ ни на йоту:

– Я, Кирилл Целовальников, гений. Просто гений. Даже сам удивляюсь. Это я чпокнул американскую программу, благодаря которой они отключали нужные им камеры. Я её хакнул и на этой же платформе запустил во все системы свой вирус. Он сидит и ждёт моей команды.

– И что он может? Только камеры отключить? – не унималась подначивать Андреева.

– Нет, Алисонька, не только. Я могу заблокировать работу всех электрических приборов во всём Сочи. Даже в президентской резиденции. Ничего не будет работать. Ни телевизоры, ни голофоны, ни компы, ни инет. Встанет весь электрический транспорт. И главное, я могу запустить в сеть любой материал, обличающий Паганини. У нас же на него полно компромата!

Калачов отставил пустую кружку и обвёл взглядом сидящую перед ним парочку:

– Так – это уже что-то. А американское посольство тоже заблокируется?

– Нет, американское нет. У них своя система, которую я не успел вскрыть.

– Это плохо. Мозг всей этой операции по внедрению к нам Паганини находится там.

Кирилл удрученно помотал головой: