ProМетро

– Не жизни, Валер, не жизни. Только одиночества, а к нему мне не привыкать, – я улыбнулся. – Так что в течение ближайшего часа с небольшим тебе предстоит немного поволноваться, – и дал отбой.

Вот так. Стоят ли три минуты радиосвязи слез одного ребенка? Пока не знаю. Но очень надеюсь, что все-таки стоят.

– До чего договорились? – спросил я у Петровича. Прежде чем ответить, старик покусал себя за нижнюю губу.

– Значитца, есть один вариант. Черт его знает, сработает, не сработает… – задумчиво промямлил он и снова вернулся к тщательному пережевыванию губы.

– Не тяни, – попросил я. – Что за вариант?

– Да я не тяну… Есть здесь поблизости одна штольня…

– Семнадцатая?

– Не, до семнадцатой еще пилить и пилить, да и засыпали ее давно. Прям после прорыва и засыпали… У этой вообще номера не было. Урановой, накх, называли, потому как уран в ней нашли. Какой-то страшно редкий: то ли 314-й, то ли 315-й, не помню… Никогда раньше такого не находили, да оно и понятно: где еще здешнее давление встретишь? Ну значит, нашли, а дальше думают, как его наверх транспортировать. Он же, видишь ты, совсем элемент несознательный… В смысле нестабильный. Чуть вагонетка на кочке подпрыгнет – и все, полный, накх, распад! Вот тогда и додумались какие-то то ли физики, то ли химики – те, что по ядерному делу, – и сварганили нам тут маленький такой телепортатор.

– Маленький что? – не сдержался я.

– Ну, телепорт… Что, никогда не слышал?

– Слышал, – признался я. – И даже сам пользовался.

– А вот я, к примеру, не слышал, чтоб по нему живых, накх, людей телепортировали, – задумчиво сказал Петрович. – И не думал даже, что такое сделать можно.

– Отчего же, можно, – бодро ответил я. – Главное, на том конце на кибер-демона не нарваться.

– Не… – Петрович, похоже, не заметил иронии. – На том конце нарвешься на бронированный приемник. Их много на поверхности понаставили, в разных местах.

И чтоб не меньше километра друг между другом было, для безопасности… Только все равно больно уж мне сомнительно… Да и потом, чтоб на ту штольню выйти, нам прежде нужно на Гибралтарскую ветку свернуть. А для этого, опять-таки, сперва надо стрелку перевести.

– Я переведу, – встрял в разговор рядовой третьего уровня. – Я умею. Вы только притормозите у развилки, меня высадите, а сами вниз катитесь минуту или две. Я пока переведу.

– А не обманешь? – подозрительно спросил Женя. Он больше не заикался, видимо, последствия электрошока прошли.

– Зачем? – вернул вопрос Савельев. – Я, что ль, похож на…

И тут раздался выстрел.

Не знаю как, но в следующее мгновение я оказался в салоне.

Вагон дернуло: это Петрович бросил управление. Я отработанным движением вцепился в поручень и попытался оценить ситуацию.

Думаю, сколько бы лет ни минуло с этой ночи, я никогда не забуду ни одного фрагмента этой сцены, ни одного эпизода, разыгранного на моих глазах зрелища. На эту память я тоже теперь обречен.

Их было двое. Причем их внимание было настолько сосредоточено друг на друге, что я почувствовал себя лишним. Все мы – и Ларин, возникший за моим плечом, и Петрович с цЕпочкой наперевес, который, чертыхаясь, выбирался из кабины – были лишними в этом фантастическом противостоянии.

Первым был омоновец, замерший неподалеку от разрыва в вагонной стенке. Выбритый, полуголый, затянутый в белую портупею, он был похож на рядового Савельева, как родной брат. По-видимому, у безымянного «товарища майора» было два любимых племянника. А вот чести не было: ведь он первым нарушил перемирие.

Вторым был Игорек. Он стоял посреди прохода, широко расставив ноги, спиной к нам, лицом к противнику. В отведенной в сторону руке Игорек сжимал рукоятку ТТ. И хоть из дула пистолета не вился сероватый дымок, как принято показывать в фильмах, не возникало сомнения, что стреляли из него. Поскольку автомат омоновца, похоже, свое отстрелял. По большому счету, от него остался один приклад, который сейчас тупо вертел в руках омоновец. Правда, к кобуре у него под мышкой мог остаться готовый к применению пистолет, и об этом не стоило забывать.

– Он вылез откуда-то из-под вагона, – не оборачиваясь, неестественно спокойным голосом произнес Игорек. – Я… сидел с закрытыми глазами, поэтому не сразу его заметил.

Так же, не сводя глаз с врага, я протянул руку назад и скомандовал шепотом:

– Автомат.

– Ой, – сказал Ларин. – Я сейчас.

Его силуэт исчез из-за плеча и через некоторое время снова возник на периферии моего взгляда. Даже тень Евгения казалась растерянной и поникшей.

– Там заперто.

– Что?! – мне все-таки пришлось обернуться.

Все наши были рядом, даже Лида. Не хватало только Савельева.

– Как это заперто? – прошипел я. – А где ключ?

– Спокойней, – попросил Петрович. – Я его на полочку положил. Заместо перчаток. Видать, эта сволочь дотянулась.

– Он же связанный.

– Ну да! – Петрович сплюнул под ноги. – Я ж говорю, сволочь.

Предвосхитив мой порыв, Ларин пробормотал: