Промышленникъ

Главный специалист по двигателям, руководитель конструкторского бюро, один из трех основных заказчиков экспериментального производства фабрики и все такое прочее, Борис Григорьевич Луцкой безропотно удалился на требуемое расстояние. После чего все так же, без малейших возражений, надел уродливого вида очки с сильно затемненными стеклами, покрутил головой, привыкая к их неудобству и тяжести, и застыл в ожидании. Ослепляющая вспышка яростного света, еще одна… Вот они слились в непрерывное сияние, в нос ударил непривычный, но вполне терпимый запах горячего металла и озона, а до ушей долетели непрерывный треск и шипение.

– Ну-с, господа, а теперь прошу освидетельствовать конечный результат.

Молоденький мастеровой, еще недавно бывший на положении ученика на Мотовилихинском казенном заводе (именно оттуда пришла очередная новинка), горделиво приосанился и положил две равномерно сваренные пластины стали на кусок черной жести, выполняющий роль обычного подноса. А тот, кто его учил, а заодно и разработал технологию сварки металлов, приглашающе повел рукой и отошел в сторону, освобождая подход к «экспонату», – а не отошел бы, так и ноги оттоптать могли. Минут пять зрители осматривали шов, не постеснявшись потыкать в него разного рода железяками, постучать молотком и даже пару раз уронить на пол, после чего дружно накинулись с вопросами на собрата-инженера со звучной фамилией Славянов.

– Господа, господа, не все сразу!

Наведя среди своих и чужих подчиненных некое подобие порядка, начальник станкостроительного производства отошел немного в сторонку. К нему тут же присоединился Луцкой, и они принялись вполголоса обсуждать свои дела, и даже шипение и треск нового «представления» не прервали их беседу. Разве что заставили спешно повернуться спиной и отойти еще на несколько шагов. Столь странное равнодушие к новинке научно-технического прогресса объяснялось сразу тремя причинами, и первой из них было то, что господин Славянов еще неделю назад устроил персональное представление для Сонина, Герта и Луцкого, причем в присутствии князя Агренева. Коему первым же делом заявил, что сам эффект сплавления металлов вольтовой дугой изобрел видный российский ученый Бенардос. А он, Славянов, всего лишь самую малость усовершенствовал технологию, вот. Услышав из уст аристократа-промышленника, что этот факт будет обязательно учтен в плане рентных выплат, Николай Гаврилович обрел полное душевное равновесие и покой, после чего самым подробнейшим образом рассказал и показал все, что только относилось к сварке. И даже провел напоследок небольшой мастер-класс, в ходе которого уговорил-таки Иммануила Викторовича попробовать себя в роли оператора «Электрогефеста». Надо сказать, пробы прошли просто невероятно успешно – всего с пятого объяснения, девятой попытки и третьего электрода начальственный ученик кое-как приварил затейливо изогнутый пруток к обрезку трубы. Коряво и криво, конечно, зато радости было!.. Дня на три непрерывных улыбок и хорошего настроения, это как минимум.

Второй причиной было то, что недели за полторы до этого хозяин фабрики самолично презентовал подчиненным два своих изобретения, называемых ацетиленовая горелка и бензиновый резак. Первое и резало и сваривало, а второе просто резало толстые плиты металла, причем с потрясающей легкостью и ОЧЕНЬ быстро. То, что при этом почувствовал Герт… Пожалуй, уместнее всего было бы сравнить это с внезапным и очень тяжелым приступом всепоглощающего счастья. Так как до сего дня получение любой заготовки больше определенных габаритов было делом многотрудным и очень, очень нескорым. Либо ее получали отливкой в тигельной печи, либо долго ковали, либо тупо высверливали по контуру, из стальной плиты немаленькой толщины и габаритов. А потом с помощью зубила и полупудовой колотушки (а также некоторого количества волшебных и при этом не очень цензурных слов) вызволяли на свободу для дальнейшей обработки. Короче, тягомотины хватало, даже с излишком. Наверное, именно поэтому никто не удивился, когда главный маньяк станкостроения на фабрике в порыве чувств едва не пустился в пляс.

Ну, и причина номер три. Подчиненные его сиятельства князя Агренева как-то незаметно для самих себя взяли да и привыкли к частому появлению новинок. Какие-то из них они разрабатывали сами, другие появлялись словно бы из воздуха, а третьи, вроде той же ацетиленовой горелки, волшебным образом превращались из всем привычного и всем известного во что-то совсем новое. Как горелка Бунзена, например: почти полвека ее использовали ювелиры и химики, дантисты и стеклодувы, и за все это время так никто и не догадался «раздуть» слабый огонек горелки в яростный факел ацетиленового резака.

– Так что, Иммануил Викторович, уж теперь-то я могу надеяться, что коленчатые валы для моих двигателей будут выделываться в достаточных количествах?

– Хм?! Надеяться, безусловно, можете, Борис Григорьевич. Конечно, ничего определенного я пока обещать не могу, но перспективы определенно радужны…

Бам-м!!!