Промышленный шпионаж

Фоли был литейщиком в Сторбридже, в графстве Ворчестершир. Считая, что английская сталь тех времен была очень низкого качества, Фоли взял свою скрипку, облачился в одежду менестреля и начал бродяжничать по континенту. Босой, в лохмотьях, зарабатывая на жизнь игрой на постоялых дворах и в замках, Фоли скитался по Бельгии, Германии, Богемии, Северной Италии и Испании и выкрадывал секреты производства стали. Вернувшись в Англию, он, проведя несколько опытов, нашел, что сталь еще не очень хороша, и снова вернулся на континент. На этот раз ему повезло больше. Лица, подосланные гильдиями литейщиков Европы, пытались его убить, совершали диверсии на его заводах. Ничего сделать им не удалось, и Фоли умер богатым. Его дети получили дворянский титул. Промышленный шпионаж вознаграждается!

Арабские секреты также были объектом промышленного шпионажа, однако безуспешного, ибо арабы исключительно хорошо хранили свои секреты. Впрочем, арабы продавали их, нередко через посредство евреев. Долгое время на португальских кораблях — «каравеллах Христа», которые огибали Африку, находился какой-нибудь еврей с проданной ему арабами таблицей тригонометрических функций, с помощью которой можно было определять координаты местонахождения корабля. Секрет этих вычислений ревностно охранялся. Другой арабский секрет — на этот раз военный — уберечь не удалось. Это был секрет производства ракет, раскрытие которого позволило многим странам обзавестись собственными военными ракетами. В частности, англичане с помощью таких ракет во время теперь уже забытой войны6 в 1812 году подожгли Вашингтон. Сами арабы называли свои ракеты «китайскими стрелами», поэтому можно предположить, что они выкрали этот секрет у китайцев.

Долгое время люди думали, что только порох может быть двигателем ракеты, и понадобился Ньютон с его законом действия и противодействия, чтобы они поняли, что двигателем может быть любая сила.

Промышленный шпионаж вызвал к жизни патент на изобретение, который в принципе предназначен для обеспечения монополии изобретателя и предоставления после его смерти секрета изобретения, поскольку в патенте содержится описание секрета, в распоряжение общества.

В деле о фарфоре, о котором мы уже рассказали, вполне четко проявились два аспекта патента на изобретение: предоставление секрета в распоряжение общества и опасность монополии. Первым англичанином, запатентовавшим производство фарфора, был Уильям Кукуорти. Его дело продолжил другой англичанин — Ричард Чемпион, у которого были широкие связи с парламентом и который добился принятия закона, предоставившего ему абсолютную монополию. Это выввало многочисленные протесты: ссылались на добрые намерения Кукуорти, который якобы хотел, чтобы его открытиями воспользовалась вся Англия. Но на самом деле произошло закрепление монополии.

До сих пор продолжаются споры о преимуществах и неудобствах патента на изобретение. Несомненно одно — в наше время сложной техники трудно воссоздать изобретение на основе одного лишь патента, нужно иметь дополнительные данные, которые обычно называются «know-how». В наиболее приближенном переводе термин «know-how» означает «умение». Именно умение и было похищено как в деле о фарфоре, так и в деле со сталью. Патент на изобретение, напротив, если он не является помехой для промышленного шпионажа, благоприятствует честной передаче или продаже его, и не следует забывать, что своим рождением он обязан тому, что в средние века сильно расплодились шпионы. Полагают также, что благодаря патенту на изобретение можно избежать потери секретов. Между тем большое количество секретов, и немаловажных, потеряно.

Так, например, потеряны секреты производства гнущегося стекла и нержавеющего железа. Забыт способ производства большого числа красителей шелка и шерсти. Невозможно воспроизвести большинство красок, применявшихся в великие эпохи масляной живописи. Потерян также секрет, о котором мне говорили в Скотланд-ярде. Упоминание о нем находят в документах, оставленных разведывательными службами Кромвеля и Джона Турлоу. Насколько мне известно, об этом никогда не рассказывали. Вот эта история. Турлоу получал в то время годовой кредит в 70 тыс. фунтов для своей разведывательной службы. Он пользовался услугами лучших криптографов того времени, в частности доктора Джона Уоллеса Оксфордского, который в 1654 году дешифровал весь секретный код эмигрантов, стремившихся убить Кромвеля. Однажды Турлоу посетил человек, отказавшийся назвать свое имя и заявивший следующее: «Сэр, вы теряете очень много временив «черном кабинете».7 Вскрыв письма, вы снимаете копии с них, и это обходится вам дорого в смысле расходов на служащих и затраты времени. Между тем, если вы оставите меня одного с письмом, через минуту я вручу вам его точную копию. Через несколько часов письменные знаки копии пропадут, но вы за это время сможете прочесть ее».