Промзона

Впрочем, и сам ремонт был вполне аскетичен. Полпред ничего не перепланировал в здании, а лишь снес фанерные перегородочки, налепленные скороспелыми бандюшатами на строгую коммунистическую планировку, — и тем самым восстановил первоначальный облик дома будущего, возведенного семьдесят лет тому назад на месте взорванного храма.

Одним из первых уроков, преподанных Денису Слябом, было — никогда не разговаривать с противником один на один. Гораздо лучше, если вас двое или больше — тогда всегда есть время обдумать ответ, да и численное превосходство — немаловажная вещь, хотя бы на подсознательном уровне. Поэтому Денис позвал с собой на встречу Ахрозова.

Олжымбаев приехал ровно в одиннадцать. Наверное, Цой учил его не хуже, чем Извольский — Дениса. Вместе с Фаттахом в кабинет вошел Анастас в белой футболке с двумя аристократически сплетенными "А" на кармашке. Накачанные плечи Анастаса покрывал ровный загар, на левом запястье сидели часы «Зильберштайн» из белого золота, и ногти губернаторского любимчика были тщательно наманикюрены и покрыты неярким лаком. От него пахло дорогой туалетной водой.

Олжымбаев, одетый, несмотря на летнюю жару, в безукоризненно белую рубашку и серовато-желтый пиджак от Армани, оглядел более чем скромную переговорную в поисках сиденья, сооветствующего его статусу и пиджаку, а потом беззаботно придвинул к себе колченогий канцелярский стул и сел. Анастас, болтая ногами, угнездился на подоконнике.

— Итак, господа, о чем речь? — спросил Денис. Фаттах улыбнулся и развел руками:

— Воевать не хотим, Денис Федорович. Мы вообще никогда не хотели войны. Мы всегда хотели мира.

— Хорош мир, — сказал Ахрозов, — шахту отобрали, а туда же, мириться.

Фаттах недоуменно улыбнулся и посмотрел на Дениса, как бы ища у него поддержки.

— Мы и не собирались отбирать у вас шахту, — сказал Фаттах, — просто нам эта шахта была нужна, а продавать вы ее не хотели. Мы и сейчас согласны ее купить.

— И ваша цена?

— Восемь.

— Раньше вы предлагали меньше, — сказал Денис.

— Раньше у вас было тридцать процентов, а теперь мы готовы купить контрольный пакет.

— Это слишком мало за контрольный пакет.

— И сколько ж ты хочешь?

— Давай позовем аудиторов. Они посмотрят баланс. Оценят компанию.

Фаттах оскалил белые зубы.

— Денис, ты чего гонишь? Какие аудиторы? Аудиторы, это когда в лохотрон играют. Фонду какому-нибудь продают. Американскому.

Денис впервые слышал такое определение аудитора, хотя в принципе в России оно соответствовало действительности.

— Эта шахта меченая, — сказал Фаттах, — ее гонят по полю. Ни одна меченая компания не стоит больше, чем деньги, которые из нее можно отжать за год. Из этой шахты можно отжать восьмерку.

— Эта сумма не обсуждается.

— Хорошо, тогда заплатите вы восемь нам.

— За что?

— За кредиторку.

— Почему мы должны платить за то, что у нас украли?

Олжымбаев засмеялся.

— Денис, смотрите. У вас было тридцать процентов шахты. Теперь у вас девяносто два процента. Шестьдесят два вы купили у Царандоя и Гриши. Так?

— Без комментариев.

— Вы считаете, что ваши тридцать стоят больше восьми. Значит, пакет, который вы купили, стоит больше шестнадцати. Вам он достался почти даром.

Получается, вы заплатили нам восемь, а купили за это шестьдесят процентов акций. Минус долги. Мы же на вас работали, Денис! Мы для вас шахту от долгов очистили и акционеров к вам на флажки загнали.

— Спасибо за самоотверженный труд, — усмехнулся Ахрозов.

И тут голос впервые подал Анастас:

— Сергей Изольдович, — сказал Анастас, — мне кажется, вражда между вашими группами зашла слишком далеко. Папа недоволен. Зачем обострять ситуацию?

— Зачем? — вскочил с места Ахрозов, — да затем, что…

— Тише, — сказал Денис, — это была наша шахта, и она останется нашей. У нее были долги. Долги мы готовы выкупать. Цифра «восемь» не обсуждается. Другие ваши предложения, Фаттах Абишевич, мы готовы выслушать.

Когда Анастас и Фаттах покинули кабинет, менеджеры Извольского хлопнули друг друга по рукам.

— Yes! — сказал Денис, — мы сделали это!

— Ребята струсили. Ребята нервничают. Из ребят пошел сок, — прокомментировал Ахрозов.

Денис протянул ему трубку, чтобы он первым позвонил Славке.

* * *

Денис встречался с Фаттахом еще несколько раз. Казах дергался все больше и больше. Сумма выкупа, которую «Сибирь» просила за шахту, упала с восьми миллионов долларов до шести, потом до пяти с половиной; потом до четырех.

Наконец Фаттах назвал цифру «три». Это были вполне разумные деньги. По сути, они ненамного окупали затраты, которые понесла сама «Сибирь», но все-таки позволяли Цою не потерять лицо. Никто б не сказал в этой ситуации, что Цой вынужден был бежать с поля сражения, разбитый наголову В конце концов, Фаттах был прав: можно было очень спокойно заявить, что никакой ссоры между Извольским и Цоем не было, а просто Альбинос помог Слябу развести мелких бандитов и получил за это небольшое, но достойное вознаграждение.

Полпред Ревко знал о переговорах, но относился к ним вполне нейтрально.