Промзона. Снежная Королева (СИ)

Герда скинула в люк арбалет, не заботясь сейчас, что он может сломаться, затем полезла сама. Прежде, чем погрузиться в прохладную тьму, она успела увидеть, как покрытый костяными наростами монстр вторгся на площадку. Он грозно взревел, взмахнул трубой, зацепив одного из мелких мутантов и, похоже, сломав ему лапу.

Сказочник выстрелил в гиганта. Тот остановился, тряхнул головой, возможно, порция картечи и причинила ему боль, несмотря на броню, но в смятение его привёл именно грохот. На морде появилось обиженное выражение, которое, впрочем, быстро сменилось злостью.

Герда была уже внизу, она схватила арбалет и напряжённо посмотрела в тоннель, пытаясь разглядеть хоть что-то. Но нет, там был только мрак. Ей вспомнилось одно из правил, которое вдалбливали в головы детям учителя в городском поселении. Это правило гласило: канализация — место повышенной опасности. Нельзя приближаться к канализационным люкам. И это даже после того, как все эти люки и водостоки в городе были предусмотрительно завалены железками и кирпичами.

Впрочем, учителя со своими правилами навряд ли допускали, что место повышенной опасности может стать спасением от ещё большей опасности.

По лестнице спустилась Потеряха.

Сказочник выстрелил ещё два раза, закинул дробовик на плечо и нырнул в люк. Наверху ревел костяной монстр, верещали его более мелкие собратья. Герда натянула тетиву, вставила стрелу и направила арбалет в тоннель — на всякий случай. Ей было муторно от непрерывной череды проблем, голова соображала плохо и всё происходящее казалось каким-то невероятно бредовым сном. Передохнуть бы, забыться хотя бы ненадолго.

Над люком показалась морда гиганта с раззявленной пастью, мелкие глазки высматривали, что там внизу. А внизу был Сказочник, который, не теряя ни секунды, сдёрнул дробовик с плеча и, с выражением ярости на лице, выстрелил два раза вверх. Его тоже всё это уже достало. От грохота у Герды заложило уши, и она не услышала, как заорало чудовище, картечь повредила ему глаза, раскурочила пасть. Морда гиганта исчезла из поля зрения, уступив место солнечному свету. Однако через мгновенье в люк спрыгнул мелкий мутант. Сказочник вдарил ему прикладом по виску, да так мощно, что проломил череп. Спрыгнула ещё одна тварь, с ней разобралась Потеряха, разорвав когтями глотку и буквально выдрав зубами нос.

Нервы Герды были на пределе, она едва не закричала: «Хватит! Пусть всё это прекратится!» Попыталась взяла себя в руки — только истерики ей сейчас и не хватало. Совладать с подступающим безумием не слишком получалось.

Больше в люк мутанты не осмеливались прыгать. И оттуда, сверху, доносились вопли. Похоже, покалеченный гигант, обезумев от боли, крушил своей железной трубой всё подряд, включая своих собратьев.

Сказочник сбросил рюкзак, достал из него фонарик-жучок, который работал по принципу: «чем быстрее нажимаешь на рычажок, тем лучше светит». Ценная вещь, учитывая, что батарейки в нынешние времена были на вес золота.

— Герда! — выкрикнул Сказочник.

Она его не услышала — стояла в каком-то оцепенении, смотрела отстранёно на трупы мутантов у подножья лестницы. Потеряха взяла её за руку, но Герда никак на это не отреагировала. Сказочник церемониться не стал, схватил за плечи и грубо встряхнул.

— Эй, приди в себя! Соберись, мать твою!

Герда встрепенулась, будто от муторного сна очнулась, промямлила что-то невразумительное.

— Соберись! — резко повторил Сказочник. — Я понимаю, от всего этого дерьма у кого угодно крышу снесёт, но борись, чёрт возьми. Иначе — хана.

— Ха-на, — произнесла Потеряха, словно попробовав новое слово на вкус. — Ха-на.

— Да, да, я в порядке, — поспешила заверить Герда, хотя всё было совсем не в порядке. В голове ещё клубился тёмный морок апатии, нежелания что-то делать, бороться. Хотелось просто сесть, закрыть глаза — и будь, что будет. Но нужно идти. Через силу. Вопреки всему.

С хмурым выражением на лице, Сказочник нацепил рюкзак, двинулся по тоннелю, непрерывно нажимая на рычажок фонаря, который издавал тихий жужжащий звук. Герда поплелась следом. Потеряха шла рядом, всё ещё держа её за руку, будто пытаясь теплом своей ладони растопить хандру. Поначалу под ногами чавкала мелкая грязевая жижа, но потом стало сухо. Воздух был затхлым. Свет фонарика как-то неохотно рассеивал мрак, вырывая из него вогнутые обшарпанные бетонные стены с трещинами, их которых торчали древесные корни.

Герда потеряла счёт времени. Ей начало казаться, что она целую вечность идёт по этому тоннелю, а всё, что было раньше — всего лишь фантазия. И городское поселение, и работа в теплицах, и летнее чистое небо — фантазия. И чудовища... Нет, чудовища были настоящими, измученный рассудок только их и не отрицал, просто не мог. Они теперь являлись вечными обитателями тёмной комнаты в сознании, где на окровавленных тронах восседали Цветочница и Себастьян. Только зло казалось реальным, затмив собой всё радостное и светлое. И тоннель этот разумеется был злом, только оно пока не проявляло себя. Таилось во мраке.