Проникая в мрак

Летнее утро было на удивление холодным и неприветливым, но правая ладонь особо обжигалась огнем собственного тела. Небольшая заколка в форме бабочки была единственной мотивацией, что тащила меня прямиков в то место, где я отчаянно пытался построить карьеру следователя по особо тяжким преступлениям.

Острые концы вжималась мне в руку. Я сам этого хотел.

Двое неизвестных решили быстро обуздать мой нрав, пригрозив расправой близкого человека. Откуда взялась эта брошь – мне было известно: нижний шкаф в спальне мамы, вторая шкатулка с гравировкой дракона, которую я любил рассматривать будучи ребенком.

Кроме мамы у меня больше никого не было. Заколка оставалась самым ярким маяком, и напоминала о жизни с отцом, еще до инфаркта, забравшего его жизнь. Мама никогда не говорила о случившемся, но иногда могла неожиданно рассказать какую-нибудь деталь. Например, что отец, буквально за несколько дней до того, как попал в больницу, ни с того ни с сего начал обсуждать с мамой мое будущее образование, хотя мне тогда было всего лишь четырнадцать, и загадывать на столь дальний период была плохой приметой. Впрочем, это оказалось правдой. Не стоило возлагать огромных перспектив на еще несозревшую душу.

Часто мы оказываемся в плену обстоятельств, не поддающихся нашему пониманию. Становимся заложниками событий, развитие которых мы не можем предсказать.

Возможно, из-за погоды, в полицейском участке сегодня было особенно людно, и все угрюмо занимались бумажной работой.

Я не был уверен, что охранник на входе был рад моему приходу.

– Пропуск?

– К сожалению, у меня его нет, – коротко ответил я, в мыслях предугадывая его следующую реакцию.

– Без пропуска нельзя, вы это и сами понимаете.

На этом его тучное тело во всей видимости снова провалилась на мягкий стул. Шорох бумаги щекотал мои уши. Делает, вид, что работает.

Не успел я ответить, как возле турникета образовалась небольшая очередь. Слегка поклонившись за принесенные неудобства, я отошел в сторону, выискивая тростью куда встать, чтобы не создавать очередь, и не привлекать внимания, хотя весь план головорезов и был сплошным безумием.

– Сон Хун, это ты?

Внезапно, я растерялся. Знакомый голос как ножом по плоти отозвался в глубине тела.

Облили холодной водой.

Голос Ёны почти не изменился. Сколько же прошло? Три года или больше? А я до сих пор чувствую те самые духи, что блуждали в каждом уголке задрипанной квартирке.

– Вот это да, не ожидала тебя здесь встретить.

– Я тоже, – сказал я, медленно разжав губы.

– Как ты? – почти с заботой спросила она.

– По-прежнему не вижу твоего лица. Впрочем, в этом нет нужды, – безразлично ответил я, хотя внутри бушевал костер злости.

Звук бумаги. Вероятнее всего в ее руке был ароматный кофе без сахара, но с ванильным сиропом. Ёна не обратила внимание на мою колкость. Такой уж она была. Безразлично и малодушной. И как это я раньше не замечал?

Ёна не была красавицей, но ее точно сложно было не заметить – такая девушка словно излучала особую атмосферу. Думаю, мужчины вокруг это чувствовали. Не исключено, что в ее постели приятно и тепло. Она была из тех женщин, гонявшихся за мужчинами, из тех, что начинают сердиться, если окружающие не носят ее на руках. И я перестал, после затяжной депрессии.

–Что ты здесь делаешь? Как дела у мамы? Она удалила эту язву с желудка?

Я вытянул руку вперед, чтобы прекратить этот бесконечный поток расспросов. Это было ни к чему.

– У мамы все хорошо, -коротко ответил я, медленно вдавливая трость в мелкую впадину в полу. Интересно, как она сейчас выглядит? Сделала ли модную пластическую операцию на двойное веко13? Или сохранила лицо гладким и естественным?

Я вряд ли это узнаю.

– Классный значок кумихо14. У моей племянницы точь в точь такой.

Мягкое касание ладони по правому карману пиджака и мое тело неприятно напряглось. Эти касание мне были неприятны, если не отвратны. Да, Ёна какое-то время пыталась ужиться со мной после случая в метро, и вроде это было искренно и честно. Но с тех пор утекло много воды, да и не думаю, что ее родители оценили бы потенциального зятя, который слеп не только в человеческих душах, но и в реальной жизни.

Если уж Вселенная свела нас не в любви, то по крайней мере, это был знак, что моя бывшая возлюбленная сможет хоть как-то посодействовать мне в моем деле.

Нет, это было не моим делом.

– Я бы хотел попасть внутрь, чтобы запросить свою форму, но не могу.

– Зачем это она тебе вдруг внезапно пригодилась? – искренно удивилась она, хлюпая свежей взбитую пенку кофе. Я промолчал. Намеренно. Наверняка она почувствует неловкость, и захочет сгладить ее, позволяя мне уйти от ненужного вопроса.

– Честно говоря, тебе нужно подойти в административно-хозяйственный отдел, вероятнее всего старая амуниция находится где-то на складе, возможно, твою нашивку смогут отыскать.

– Спасибо, но все же, я был бы благодарен, если бы ты помогла мне провести через турникет, – указал я тростью в сторону входа.

– Хмм, можно попробовать, но в обмен придется кое-что оставить.