Проникновение

— А это что? — протянула руку, желая коснуться темного кольца на шее ильха. И тут же мое запястье оказалось сжато тисками его пальцев. Золотые глаза сузились, зрачки на миг вытянулись в линию. Я изумленно уставилась на них, закинув голову, потому что ильх был гораздо выше меня.

— Никогда. Не прикасайся, — тихо сказал он.

Я хрипло втянула воздух, ощутив неприкрытую угрозу. Что бы я ни сделала, я только что нарушила какое-то важное табу аборигенов.

— Я прошу прощения, — склонила голову, демонстрируя позу покорности и смирения. Так, тон доброжелательный, тональность средняя. Тело расслаблено. Никакой агрессии. — Я не знала. Я не хотела оскорбить вас или обидеть. У нас нет такого. И к нашим шеям можно прикасаться. Я еще раз прощу прощения.

Застыла, удерживая рвущееся дыхание и пытаясь не напрягать тело. Честно говоря, удавалось с трудом. Я просто физически ощущала ужас, что поднимается из глубины моего нутра и затапливает разум чернотой. В глазах поплыли красные пятна, кровь набатом стучала в висках. Бежать, бежать, смерть, смерть… мне казалось, я уже слышу это.

И не знаю, к чему это привело бы, но ильх разжал пальцы, и сразу дышать стало легче.

— Принимаю, — медленно произнес он, — Оливия Орвей.

Я вскинула голову.

— О, ты запомнил!

— Конечно, — ильх усмехнулся и неожиданно улыбнулся. — Это несложно. Твое имя совсем простое. Меня зовут Сверр Рагнар Хеленгвель Хродгейр.

Я набрала воздуха.

— Очень рада знакомству, Сверр Рагнар Хеленгвель Хродгейр. Так говорят там, где я живу.

В золотых глазах на миг блеснуло удовольствие и даже удивление, а я вознесла хвалу своей памяти, во многом благодаря которой в таком возрасте стала одним из ведущих антропологов. Мою способность запоминать называли феноменальной, а я просто радовалась, что она у меня есть.

Ильх медленно кивнул, а потом…

— Теперь я хочу рассмотреть тебя, Оливия Орвей.

Я опешила.

— Что?!

— Я. Хочу. Рассмотреть тебя. Подробно, — повторил ильх так, словно это я была неразвитой аборигенкой.

— Но…

Он хочет, чтобы я разделась! Чтобы сделала то же, что и он, — сняла с себя всю одежду. Но я не могу этого сделать!

— У нас так не принято, — пробормотал я, теряясь под взглядом золотых глаз. Гадство какое… вот же влипла! — Понимаешь, если бы я была мужчиной… Или ты женщиной… но… у нас женщина не раздевается перед незнакомым мужчиной!

— У нас тоже мужчины не раздеваются, — коротко отрезал он. — Но ты ведь хотела меня рассмотреть, Оливия Орвей. Я сделал то, что ты хотела. Проявил… — он свел брови, подбирая слово, — гостеприимство.

— Но это… я не могу! — в отчаянии воскликнула я. Кажется, такими темпами я провалю нашу миссию! И из-за чего? Из-за женских комплексов? Единица, госпожа Орвей, покиньте аудиторию! Грош вам цена как специалисту. Истеричная вы баба, а не специалист! Но я действительно не могла раздеться. От паники я даже начала слегка задыхаться и покосилась на свой рюкзак, где лежал ингалятор.

Я знаю, что в одежде выгляжу вполне нормально. Конечно, далеко не первая красавица Конфедерации, но и не уродина. Темные волнистые волосы до плеч, светло-зеленые глаза, стройная фигура с нужными округлостями. Да, бедра можно бы и уменьшить, а грудь увеличить, но и так я вполне привлекательна.

Но раздеться?

Нет-нет!

Так, главное — не паниковать. Надо воспринимать ильха как… как зверя. Неразумного, нецивилизованного зверя! Я же не смущаюсь, раздеваясь перед котом своей подруги Клис, которого она порой привозит мне на передержку! Вот и здесь почти то же самое…

Я посмотрела в золотые насмешливые глаза и сникла. Не то же самое. Совсем, совсем не то же самое. Пожалуй, мне было бы проще раздеться перед аудиторией студентов в Академии Прогресса, чем перед этим ильхом.

— Я… не могу, — выдохнула обреченно.

— Почему? — ильх сверлил меня взглядом. И снова от одной мысли, что я сниму одежду и встану перед ним голая, краска прилила к щекам. Он резко втянул воздух.

— Это… не принято. Как… — взгляд упал на его шею. — Как у вас не принято прикасаться к обручу! Понимаешь? Табу. Запрещено! Я женщина. Мы не раздеваемся перед мужчинами. Если… если не состоим в отношениях.

— Отношениях?

— Да! Отношения. Брак. Ну или… Или любовь. Чувства. У нас женщина раздевается перед тем мужчиной, к которому испытывает чувства. Ты понимаешь?

Ильх снова приподнял бровь.

— Значит, ваши женщины не раздеваются, когда просто хотят… спариться?

Я, кажется, снова покраснела. Просто замечательно. Да я не краснела со школы! Ни разу! Я была уверена, что и вовсе не умею это делать! А теперь вот третий раз за пятнадцать минут.

— Бывает, — беспомощно пробормотала я. — Если испытывают сильное желание.

— Что надо сделать, чтобы ты испытала сильное желание?

Я на миг закрыла глаза, призывая все свое красноречие. Ну и разум заодно.

— Ничего не надо делать. Я… ученый, понимаешь? Я… — задумалась, не зная, как объяснить. — Я не вступаю в отношения с мужчинами!

Ильх приподнял брови и обошел меня вокруг, рассматривая.

— Почему?

— Моя жизнь посвящена науке! — выпалила я, начиная потихоньку закипать от этих вопросов. — Изучению. Исследованиям. Никаких… отношений! Понимаешь?