Проникновение

Ильх резко качнулся назад, его дыхание стало прерывистым. Сверр медленно провел ладонью от моей щеки до разорванного куска ткани. Погладил кожу, внимательно разглядывая очертания моей груди.

— Убери руки, — прошипела я.

— Мне кажется, люди из-за тумана неблагодарны, — с задумчивой насмешкой протянул ильх. — Мы дали вам кров и пищу, делимся с вами, словно с близкими родичами. А что взамен? Что, лильган?

Он наклонился и втянул воздух возле моего виска. Пряди моих волос разлетелись от вдоха ильха. Каменное тело прижалось к моему, и дышать стало трудно…

— Кто такая лильган? — я попыталась отрешиться от своего положения жертвы. И от мужчины, что неторопливо изучал изгибы моего тела.

Сверр тихо рассмеялся и протянул:

— Мне вот интересно, почему ты не спросила об этом раньше? Очень интересно…

— Когда меня привязывали, я думала о другом! Я испугалась! — огрызнулась я.

Сверр поднял брови, выражая сомнение.

— Страх? Нет. Ты не боялась. И это тоже странно… Дева должна кричать и плакать. Прятаться за спины мужчин. Ты ведешь себя иначе.

А потом он очертил пальцем окружность моей груди. Насмешливо глядя в глаза. Раздвинул ткань там, где порвал ее, и снова коснулся кожи.

— Так что я получу за ответы, Оливия Орвей? И за то, что твой проступок я смою кровью? — еле ощутимое прикосновение обожгло раскаленным углем. — Ты могла бы поблагодарить меня…

Я дернулась, тщетно пытаясь отстраниться. Но куда? За спиной — столб, впереди — ильх. И руки-ноги привязаны. Закричать? Юргас наверняка где-то поблизости, поможет…

Нет, нельзя.

Сверр смотрел внимательно, остро. Словно наблюдал. Изучал. Я прищурилась, уставившись в золотые глаза.

— Кто такой хёгг? — бросила резко.

Ильх усмехнулся, качнул головой.

— Настойчивая. Хорошее качество. Но лишь для воина. В девах мы ценим покорность и мягкость.

Я не обратила внимания на этот намек.

— Это зверь, ведь так?

— Да. — Ильх склонил голову, вот только руки так и не убрал. Сжал пальцы на моем бедре, погладил. Я закусила губу, пытаясь не паниковать. — Зверь… Сильный. Злой. Голодный…

— Как я могла его позвать? При чем тут… невинность?

Горячие пальцы снова прошлись от шеи до талии.

— Хёггам веками отдавали невинных дев. Привязывали к столбам, танцевали вокруг, чтобы привлечь, пели слова призыва. Задабривали. Хёгги забирали дев себе, и люди говорили — отдали под шатию с хёггом. Значит, дева стала невестой. Только не человеку. Зверю…

Медленные движения становятся жадными. Ильх почти не касается меня, лишь кончики пальцев чертят узоры поверх комбинезона. Но я начинаю дрожать… А его мышцы каменеют, и губы сжимаются в тонкую линию…

Я неловко тряхнула головой, пытаясь сбросить с себя наваждение. Томительная ласка, золотые глаза, низкий голос… все это завораживало меня. Я ощущала себя мышью, с которой играет удав, прежде чем сожрать. Пришлось напомнить себе, что я ученый Конфедерации, а он дикарь. Варвар.

Я не должна так трястись, теряя голову от ощущения его пальцев и первобытного вожделения в глазах. Я ученый… ученый… ученый!

— Ясно. Значит, звери каким-то образом выработали в себе способность чувствовать девственниц. Изумительный пример эволюции, надо же! — сипло пробормотала я. Сверр насмешливо улыбнулся. И погладил мои губы. Провел большим пальцем, не лаская, а будто желая ощутить их кожей. Его палец оказался шершавым. Желание разлилось внутри томительной негой, голова закружилась…

— Как выглядит хёгг? — резко спросила я.

— Любопытная, — снова тронул мои губы. — И упрямая. У нас таких женщин учат послушанию. Или убивают…

— У нас такие становятся учеными, ну или старыми девами. Так как?

— Хёгги разные. Есть те, что обитают в глубоких водах фьордов. Есть живущие в скалах. Или там, где лежит вечный снег…

И есть те, чье имя нельзя произносить, вспомнила я. И благоразумно промолчала. Или я промолчала оттого, что уже дышала с трудом? Странно, а ведь он ко мне почти не прикасается… Но мысли путаются… И Сверр смотрит голодным зверем, хмурится.

Резко отстраняется.

— Довольно, лильган, — с неожиданной злостью бросил он.

— Кто такая лильган? — прошептала я.

— Слишком много вопросов и слишком мала расплата. Ты узнаешь. Когда придет время.

Он развернулся и ушел. Дыхание восстанавливалось, но слишком медленно.

Зато небо затянулось маревом, по траве потек прохладный туман. И я ему обрадовалась, стоять стало легче, чем на солнцепеке. От гор потянуло холодом. И я подумала, каковы фьорды зимой? Наверное, так же прекрасны… и даже немного жаль, что я этого не увижу.

Глава 9

— И что все это значит? Может, объяснишь?!

— Не забывайся, а-тэм, — осек я, и Ирвин скривился. Мы оба обернулись на поселение, которое отсюда, со скалы, видно не было из-за белесой дымки. Зато хорошо просматривались обугленные шесты. Один — занят… Перед глазами слишком явно встало тонкое тело, темные волосы, падающие на щеки, яркие глаза. Беспомощная. Привязанная…

Я резко отвернулся, всмотрелся в воды, водопадом стекающие по камню скалы.

— Я могу успокоить дикого хёгга, — хмуро напомнил о себе Ирвин. — Мы оба это знаем, Сверр! Нет нужды убивать!