Проникновение

Я ощущала его голод — первобытный, желание — звериное и горячее. И вдруг поняла, что страха нет. Ни капли. Даже тогда, когда он переместился, накрыл собой. Ильх ничего не говорил, никаких слов о моей красоте, но я видела, как напряжено сильное тело, как тяжело Сверр дышит. Он хотел меня столь откровенно, что слова точно были не нужны.

Опустил руку и сжал ладонь на гладком лобке.

— Ты здесь шелковая, — удивленно сказал ильх. — Нет волос?

— Я… Мы… Женщины… Мы их удаляем, — пробормотала я, пытаясь справиться со своим дыханием. Выходило так себе… — Все волосы с тела. Навсегда.

— Да? — он снова потрогал, лицо стало хищным. — М-м… Интересно…

Я не выдержала и прижала внизу его ладонь, инстинктивно желая ощутить его прикосновение глубже. Шершавый палец коснулся эрогенной точки, и я вздрогнула, застонала. Глаза Сверра вспыхнули интересом, и он погладил уже сам, углубляя и усиливая ласку. Я заметалась, выгнула спину.

Ильх издал сдавленное рычание, лаская и жадно ловя столь очевидные признаки моего возбуждения. Наклонил голову, провел языком по шее.

— Еще… еще… — лихорадочно прошептала я, подаваясь навстречу.

Обхватила ладонями его плечи, получая какое-то первобытное удовольствие от ощущения пластин мышц под горячей кожей, от тяжести мужского тела. Погладила широкую спину — от лопаток до поясницы с ямочками, тронула крепкие ягодицы. Мне так нравились прикосновения, что хотелось делать это бесконечно. Ласки Сверра стали жестче… Он тоже изучал меня — касался, сжимал, ласкал… Не выдержав, я скользнула рукой вперед, провела ладонью.

Сверр рывком перехватил мою руку, вздернул, прижал к покрывалу. Сплел пальцы и коленом раздвинул мне ноги. Сквозь пелену хмельного возбуждения на миг кольнул страх…

Ильх словно почувствовал, вскинул голову, посмотрел в глаза… И снова уже знакомое ощущение лавы. Она расплавленным озером растеклась внизу живота и забурлила внутри. Я откинула голову, прогнула спину и застонала. Желание в его чистом виде заменило кровь в моих венах. Сверр тяжело вдохнул, надавил внизу. Властно сжал одной рукой бедро, не позволяя отстраниться. Да я и не пыталась… Качнулся, жадно всматриваясь в мое пылающее лицо. Мы оба задыхались… Но страха больше не было. Ничего кроме чистого желания. И когда он качнулся снова, я сама подалась к нему, цепляясь за плечи. И правда — каменный… И каждое прикосновение сводит с ума, подчиняет, забирает разум…

Ильх издал рычание — совершенно нечеловеческое — и ворвался в мое тело уже до конца, вырывая из меня стон. Сильнее, сильнее, сильнее… Лава внутри пузырилась словно шампанское, я ничего не понимала… я чувствовала. Сильно, остро, восхитительно… Так ярко, как никогда в жизни. Боль пришла и пропала, утонув в бурлящем пламени. Оставшейся каплей моего разума я успела подумать, что в первый раз никто не испытывает оргазма… А потом забилась в сильных руках и закричала от самого мощного удовольствия в своей жизни. Кажется, все мои нервные окончания взорвались, все рецепторы сошли с ума, а я превратилась в комок оголенных эрогенных точек! Я потерялась в этом наслаждении, я забыла, кто я, осознавая лишь, кто он… Золотые глаза держали и приказывали, пока бронзовое тело двигалось надо мной. И лишь когда Сверр откинул голову и сдавленно зарычал, я на миг вспомнила, зачем все это затеяла. Гладкий цилиндр легко лег в ладонь, я приложила его к ноге ильха в тот момент, когда ощутила внутри пульсацию. Игла легко вошла в кожу и снова спряталась, цилиндр скатился с ладони на ковер.

Мужчина замер на мне, тяжело втягивая воздух. Показалось, что он почувствовал иглу и все понял… И прямо сейчас свернет мне шею. Он-то может, это я ощущала всей своей несуществующей интуицией, будь она неладна! И когда Сверр поднял руку, я вжалась в сбитые простыни. Но он лишь провел ладонью по моей щеке — погладил. И рывком откатился, встал. Усмехнулся.

— Поищу какой-нибудь еды, у тебя с этим плохо, лильган.

И, развернувшись, ушел.