Проникновение

На этот раз поп-певец не спешил. Должно быть, его верхняя пара уже не казалась ему столь хорошей. Прежде чем подтолкнуть свои фишки к банку, он вытер рот ладонью. Теперь на столе было больше ста тысяч долларов.

Крупье перевернул терн-карту. Десятка пик. Гарри почувствовала, как у нее на ногах поджимаются пальцы. Она дополнила свой стрейт-флаш. Гарри изо всех сил сохраняла на лице нейтральное выражение, в то же время стараясь не оцепенеть. Ничто так не выдавало выигрышную сдачу, как то, что игрок затаил дыхание. Она почувствовала, что Руссо смотрит на нее.

— Так-так, — сказал он. — Интересно, у кого-нибудь уже есть стрейт?

Он облокотился на стол, сцепив перед собой ладони. Казалось, его белые ногти светятся на фоне смуглой кожи. Руссо смерил Гарри долгим взглядом, и она подумала, что в этот момент отдала бы все за огромные, от уха до уха, солнцезащитные очки.

— Ваш отец сблефовал бы и сделал вид, будто у него стрейт. Полагаю, яблочко от яблони недалеко падает?

Гарри, пожав плечами, невозмутимо ответила:

— Может, да. А может, и нет.

Твердой рукой, ничуть не изменившись в лице, Руссо сложил двадцать пурпурных фишек одна на другую в две стопки и выставил их перед собой. Двадцать тысяч долларов.

Худая прижала ладонь ко рту, как бы унимая дрожь в губах, покачала головой и сбросила карты.

Гарри по-прежнему считала, что в хоул-картах у Руссо были король и кикер для еще одной пары. Собрав свои фишки, она провела костяшками пальцев по сукну — на удачу: суеверие, унаследованное ею от отца. Руссо нахмурился; казалось, он хорошо знал этот жест и был явно не в восторге от того, что за ним обычно следовало.

Гарри двинула вперед все свои оставшиеся фишки.

— Ставлю все.

Все молчали, наблюдая, как крупье пересчитывал ее фишки.

— Двадцать пять тысяч, — сказал он.

За столом — за спиной у Гарри — кто-то ахнул, и она поняла, что у них появились зрители. Мальчуковый поп-певец с отвращением отшвырнул свои хоул-карты и откинулся в кресле. Оставался один Руссо.

Когда игрок ставил все, увеличивая ставку на сумму, которую имел за столом, уравнивающие игроки обязаны были открыть свои карты. Остаток общих карт сдавался в открытую, и делать новые ставки запрещалось. Это был единственный момент, когда стратегии блефа и ставок ничего не значили — все зависело от самих карт.

— Ставить все в первой же партии? — спросил Руссо, подняв бровь. — Для этого нужна смелость.

Акула по-прежнему курсировала туда-сюда, будто следила за игроками. Ее торпедообразное тело стремительно рассекало воду. Изогнутый спинной плавник показался Гарри похожим на косу, с какой рисуют смерть.

— Вы либо очень умны, либо очень беспечны, — продолжал Руссо. — Ваш отец был, как правило, беспечен.

— Он дорого заплатил за свою беспечность. А может, и за чужую тоже.

Руссо впился в нее глазами.

— Он играл расхлябанно, слишком часто рисковал.

— Ну а вы, конечно же, предпочитаете следовать за лидером, предоставляя рисковать другим, не правда ли?

Глаза Руссо сузились. Гарри следила за тем, чтобы дыхание ее было ровным и руки спокойно лежали на столе. «Наблюдай за всем, что может выдать тебя, и за всем, что может выдать других», — учил ее отец. Стараясь не кусать нижнюю губу, она подалась вперед, сложила руки на груди и стала ждать, пока Руссо сделает свой ход.

— Уравниваю, — произнес он после довольно продолжительной паузы.

Теперь в банке было больше полутораста тысяч долларов. Крупье подождал, пока они перевернут свои карты. Гарри открыла шестерку и девятку и увидела, как поджались губы Руссо.

— Так, — сказал он через секунду. — По крайней мере, вы не блефуете.

Он размял пальцы и перевернул свои собственные карты. Пара королей.

От столика сзади донесся ропот — каждый вслух осмыслял увиденное. Король на столе давал Руссо триплет. Стрейт Гарри был по-прежнему сильнее, но неизвестно было, какова окажется ривер-карта. Четвертый король перебил бы ее стрейт. Так же, как и фулл-хаус, который Руссо получит в том случае, если обзаведется парой к своей семерке, восьмерке или десятке.

Гарри перестала притворяться и затаила дыхание, дожидаясь ривера. Крупье перевернул карту. Ею оказался ее старинный приятель — пиковый валет. Гарри выиграла.

Облегченно выдохнув, она почувствовала, что напряжение ее спадает, и услышала, как все вокруг заерзали в своих креслах. Руссо задрал подбородок кверху и сжал пальцы в кулаки.

— Как только я увидел вас, сразу же подумал о том, насколько вы похожи на вашего отца, — сказал он наконец. — Но теперь должен признать, что я крепко ошибся. — Его взгляд, казалось, пригвоздил ее к креслу. — Вы пришли сюда не просто затем, чтобы поиграть в покер, верно?

Глава сорок седьмая

— Стало быть, Сал вышел из тюрьмы.

Гарри услышала, как кубики льда с тихим бульканьем упали в бокал. Руссо, стоявший к ней спиной, угощался из небольшого бара в конце комнаты.