Пронто

Они кружили по городу, разыскивая серую «ланчию». Говорил по большей части правящий «мерседесом» Бенно; время от времени он искоса поглядывал на сидевшего рядом Томми. Оправдывается, думал Ники. Плетет какую-то историю насчет того, почему не узнал эту машину, – и это. Господи прости, после того как висел у нее на хвосте всю дорогу от Милана до Рапалло. Второй местный, Фабрицио, сидел сзади, как и Ники. Он подался вперед, чтобы все слышать, а при удобном случае высказать и свое ценное мнение. Трепались они сугубо по-итальянски и с дикой быстротой. Бенно из Неаполя, а Фабрицио – из Милана. Сегодня утром Ники спросил у Фабрицио, что такое «стронцо», и узнал, что это совсем не «сильный». Ники все слушал и слушал, а машина все кружила и кружила то по одной улочке, то по другой, и в конце концов, плохо соображая, что тут происходит, зато хорошо понимая, что наелся этого итальянского говна по самое горло, он заорал:

– Эй, вы, а на трижды долбанном английском не можете? Это произвело впечатление. Наступила тишина, а Зип и Бенно переглянулись.

– Вы хотите, чтобы я вышел из машины? – спросил Ники. – Если хотите, я уеду домой. Скажите только слово, и меня как ветром сдует. Но только я тоже скажу вам кое-что. Прежде чем уехать, я «сделаю» этого мужика, этого маршала. Я узнаю, где он живет, и уделаю его на хрен. А говорю я вам это, – добавил Ники, обращаясь к затылку так и не повернувшегося Зипа, – чтобы вы все знали.

Зип что-то сказал, и Бенно остановил «мерседес» у бровки, перед каким-то домом. И тогда Зип развернулся и посмотрел на Ники; Бенно и Фабрицио внимательно следили за происходящим.

– Хочешь, значит, пришить этого мужика? – процедил Зип. – Ну так вот что я скажу тебе, Джо Махо. Наставь он свою пушку на меня, или на Бенно, или на Фабрицио, мы не сидели бы в машине и не грозились бы, 'что вот я, дескать, его пришью. И знаешь почему? Он давно был бы мертвым, вот почему. Нам и в голову не пришло бы – ни одному из нас, понимаешь! – уйти вот так из кафе и оставить его там посмеиваться. Мы пристрелили бы его, а потом, когда он лежал бы на полу, всадили бы еще одну пулю вот сюда. – Зип коснулся пальцем своего виска. – Для верности. И дело было бы сделано, и говорить было бы больше не о чем.

Все это время, как заметил Ники, Бенно кивал, по-видимому соглашаясь с Зипом.

– Ты, вероятно, не понимаешь одну вещь, – продолжил Зип. – Почему боссы послали за нами. И Бенно и Фабрицио ездили в Штаты и вернулись, ну а я вот там остался. Так вот, боссы вызвали нас потому, что тамошние их работнички – трусливые говнюки. Бабы, боящиеся выстрелить из пистолета, только и могут отираться в клубе и чесать языки о том, что никогда не сделают. А ты, Махо, нас оскорбил. Мы в Италии, в родной моей стране, а ты требуешь, чтобы мы говорили по-английски. И еще хочешь после этого, чтобы мы слушали, как ты собираешься пришить этого мужика, который показал тебе пушку, да еще хочешь, чтобы мы поверили, будто ты и вправду его пришьешь. Верно я говорю? – спросил он у Бенно, а когда тот кивнул, посмотрел на Фабрицио.

Фабрицио тоже кивнул.

– Я действительно его пришью. – Ники изо всех сил старался выглядеть спокойным. – Я даю вам слово.

Бенно сказал что-то по-итальянски; Фабрицио рассмеялся, а Зип слегка улыбнулся.

– Бенно спрашивает, – сказал он Ники, – а можно, мы посмотрим? Может, чему-нибудь поучимся.

Глава 13

Гарри изменился, словно стал ниже ростом. А может, это просто кажется из-за того, что здесь высокие потолки.

Джойс никак не удавалось заставить его постоять спокойно хотя бы минуту и поговорить. Он водил и водил ее по вилле, показывая свои владения. Желтая гостиная, уставленная разнокалиберными стульями; на стенах кабинета чьи-то оправленные в рамки лица – фотографии тридцатых, подумала Джойс, а может, сороковых годов. Лица на снимках по большей части мужские, с маленькими усиками, фотобумага коричневатая. Библиотека от пола до потолка уставлена книгами в кожаных переплетах, и опять мужские фото, теперь – начала века.

И везде потолки футов шестнадцать, не меньше.

А Гарри все говорил и говорил как заведенный, говорил ей, что дом облез, потрескался, весь осыпается, потолки в пятнах от потеков двухсот-трехсотлетней давности – так что уютным-то его никак не назовешь, но с этим пока приходится мириться – не всё сразу.

Гарри казался ей несколько напыщенным. С важным видом он объяснял ей, что больше всего ему нужны лампы. Лампы и новая отопительная система. Она своим глазам не верила: Гарри в шерстяном шарфе под спортивной курткой, прежний букмекер, которого непонятно каким ветром занесло в помещики. Затем он огорошил ее, сообщив, что у него чуть больше двадцати пяти гектаров земли, хватило бы устроить площадку для гольфа на девять лунок, только вот почти весь участок находится на склоне.

– Гарри, – сказала Джойс.