Пронзающие небо

Повернулись к дубу-великану, и там, на золотой цепи сидел, большой-большой, едва ли не с человека размером, кот. Был он серебристым, словно ночь наполненная яркими звездами, и даже издали сияли ярким лунным серебром его глаза. В лапах кот держал гусли и весьма ловко на них играл.

— А вот и кот-ученый, — негромко произнес Дубрав и поманил всех остальных за собой.

Но не успели они еще и нескольких шагов сделать, как музыка оборвались. Неожиданный вопрос заставил их остановиться:

— Эй, гости дорогие, гости редкие, смогли бы вы мне рассказать такую сказку или спеть песню, которую я не знаю?

— Да уж сколько вы сказок да песен, уважаемый кот, знаете, столько никто кроме вас не знает. Да и если бы и знали такую сказку или песнь, и стали бы все, что знаем рассказывать, так это бы долго вышло… — говорил Дубрав.

— Вот и хорошо! — перебил его кот и стал взбираться по цепи обратно, — давайте, начинайте рассказывать. А я любое ваше желание исполню.

— Но дело то в том, что мы очень торопимся — продолжал старец Дубрав, — и на вашем острове оказались по прихоти судьбы.

— Да уж мало кто волен попадать на этот остров, — вздохнул кот. — И куда же вы теперь? Не иначе как к Авине?

— Да, но только на вашем острове мы ничего не знаем и хотели бы найти себе проводника.

Кот ударил по струнам и произнес певучем голосом:

— Будут вам проводники — подождите немного…

— А сейчас будет вам угощенье! — мурлыкнул кот и, махнув хвостом, скрылся у себя в дупле. Никто и глазом не успел моргнуть, как он уже вернулся, держа в руках шитую цветами скатерть — ее кот, еще стоя у входа в свое жилище, бросил и она полетела, кружась, словно осенний лист. — Скатерть-самобранка, кормилица, а ну-ка, собери обед для гостей наших…

На скатерти, которая, пав на покрытый цветами луг почти слилась с ним, появились вдруг разные кушанья. Чего там только не было! — и все выглядело так аппетитно и свежо, что каждый вспомнил как давно не ел и не пил вдоволь. Теперь они и ели и пили сколько душе угодно, да при этом, стараясь забыть о собственных горестях, слушали ученого кота — тот рассказывал дивные истории, пел песни, от которых сознание полнилось ясными, красивыми образами… А потом вдруг:

— Ну вот, гости мои дорогие — день и ночь минули…

— Как так?! — изумлённо воскликнул Алёша. — А мне показалось — будто одно мгновенье!.. Если бы всегда так…

Кот, как ни в чём не бывало, приговаривал:

— Ну вот, кстати и ваши проводники!..

Он кивнул в сторону моря. Все обернулись. Оказывается, на море уже поднялось некоторое волнение. Волн в шумном, красивом напеве разбивались, взмывали сверкающими брызгами… Одна чреда волн привлекла внимание: волны эти возвышались над своими собратьями и блистали на солнце как-то особенно, как блестит что-то живое и еще Алеша услышал голоса: мелодичные, похожие на людские и в тоже время совсем не похожие — величественные и высокие как пение моря.

И вот хлынули эти высокие волны о брег, и не успевали они пасть и рассыпаться о песчаное золото, как расступались и выходили из каждой волны человеческие фигуры — впрочем человеческие ли?

Первым вышел исполин с густыми синими волосами, синими же усами и длинной синей бородою, на берегу он одел шлем и теперь только борода синим своим хвостом торчала из под него. Вслед за ним чредою выходили все новые фигуры: совсем молодые юноши, тоже с синими волосами, но без усов и бороды и все они надевали шлемы.

Телом они походили на людей, но чешуя, а не кожа, блестела на солнце, чешуя же заменяла им одежду и только лишь набедренные повязки прикрывали их наготу.

Вслед за молодцами из вод появилась целая дельфинья стая. На их спинах были закреплены выделанные из янтаря сундуки, которые и принялись сгружать на песок жители моря…

Выходцы из моря ровными рядами подошли к дубу, и впереди — исполин с синей бородой, а за ним следом — бравые молодцы, у каждого из которых теперь можно было разглядеть изогнутый, похожий на плавник какой-то рыбы, клинок. Все они несли янтарные сундуки.

Кот ученый негромким голосом объяснял:

— Впереди — посланник морского царя, Сиавир и вместе с ним его свита — они идут с дарами к Авине. Вместе с ними вы и пойдете…

…И вот уже растаял позади дуб со златою цепью, и пение ученого кота слилось с пением диковинных птиц…

Они шли по широкой тропе, на которых виделись диковинные следы. Тропа шла прямо, иногда перекидываясь мостиком через глубокие озера и реки, вода в которых была так лучисто светла, что видно было и глубокое дно, на котором колыхались подводные сады. Не раз, на протяжении их пути, светлые стены лесов, расступались и они шагали по широким лугам, усеянным цветами.