Пронзенное сердце

Однако вся эта радость бытия — красота и богатство природы вокруг, простая и милая песня — не могли отвлечь мысли девушки от главного: он здесь, он спокойно стоит за ее спиной. И даже напевая и танцуя, покачивая своей светловолосой головкой, Эмилин сразу почувствовала, когда он подступил ближе.

Мягко взяв девушку за плечо, он слегка повернул ее к себе. Луна поднялась уже довольно высоко — она висела в небе, словно шар, и освещала высокую фигуру — Черный Шип привлек к себе девушку настолько близко, что кончики ее ботинок коснулись его сапог.

— Леди, — тихо и вкрадчиво произнес он, — вам не страшно разгуливать ночью в праздник Весны?

Дыхание Эмилин стало частым от прикосновения теплых рук — Черный Шип хотел укрыть ее от холодного ветра.

— Нет, я не боюсь, — ответила она. Он опустил голову, и губы их почти соприкоснулись:

— Какие-нибудь чары могут подействовать на вас!

Она не могла отвести взгляд от его губ. В душе начала зарождаться могучая, восхитительная сила — как-будто ей стала подвластна волшебная магия.

— Я и сама мрлга бы поколдовать, будь у меня Майское дерево[4].

— Ты сейчас и так колдуешь, — возразил Черный Шип, но Эмилин чувствовала себя совсем по-другому — как будто ее застали врасплох. Мужчина нежно гладил ее по волосам, а потом привлек к себе.

Едва почувствовав его губы на своей щеке, Эмилин потянулась к нему, чтобы вновь испытать сладость поцелуя. Первое прикосновение было осторожным, следующие — более смелыми. Кровь ее горячо пульсировала. Девушка закрыла глаза и подставила губы — ей казалось, что она сейчас растает, как масло над свечой.

Эмилин оказалась весьма способной ученицей:

Отвечая на жар его прикосновений и страстное объятие, она положила руки ему на грудь и отдалась страстному поцелую.

Черный Шип прижал возлюбленную к себе, не выпуская из плотного кольца своих рук. Дрожь охватила девушку, и она постаралась прижаться к нему как можно крепче, желая, чтобы тела их слились воедино, мечтая ощутить каждую черточку его естества — даже сквозь шелк, шерсть и кожу.

Едва не задохнувшись, Эмилин отклонилась на миг, чтобы набрать воздуха, и вновь вернулась в объятия. Он тихо засмеялся и легонько лизнул ее нижнюю губу. Она с готовностью приняла ласку.

Девушка успела мельком подумать, как благословенно это слияние и как легко. Она чувствовала себя странно: гораздо собраннее и сосредоточеннее, чем когда-либо в своей жизни, — как будто эти страстные поцелуи были именно тем, что ей нужно, что наполняло ее существование смыслом.

Мужская рука нежно гладила шею девушки, потом опустилась к вороту плаща. Скользнула внутрь, невзирая на одежду, и, наконец, начала ласкать грудь. Гладя и сжимая ее. Черный Шип продолжал целовать лицо Эмилин. Ощущение, которое испытывала девушка в эту минуту, оказалось ни с чем не сравнимо: оно было новым и будоражащим душу.

Она постаралась прижаться как можно крепче к его телу — даже запрокинула голову и выгнула спину. Быстрые легкие пальцы ласкали так страстно, что грудь ее заныла. Но ей хотелось еще прикосновений, ласки, поцелуев, она не боялась усталости и боли. Единственными чувствами были любовь, доверие, спокойствие и глубокое осознание легкости и необходимости всего происходящего.

Неожиданным движением Черный Шип схватил Эмилин за плечи. В молчании они долго смотрели друг на друга. Потом мужчина прижал голову девушки к своей груди. Она ясно услышала тяжелый четкий ритм его сердца.

— Господи! — еле слышно прошептал Черный Шип. Он нежно гладил возлюбленную по голове, и под его рукой волны ее волос были нежны и шелковисты. — Лучше бы тебе поскорее уехать отсюда, пока не произошло ничего серьезного.

— Серьезное уже и так произошло, — она подняла голову и взглянула ему в глаза.

— Да, конечно, — согласился он, — и оно должно на этом закончиться. Я не из тех, кто соблазняет девушек в Весенний праздник. Особенно таких молоденьких и невинных, к тому же уже обрученных и мечтающих уйти в монастырь.

Эмилин хотела что-то возразить, напомнить, что она еще никому не давала обещаний и не имеет обязанностей перед монастырем, но мысли ее путались, и она так ничего и не смогла сказать.

— Мы стоим на совершенно открытой горе в ярком свете луны, — продолжал Черный Шип. — Если вся деревня гуляет, то и Шавен, возможно, где-то совсем близко. Я и сам не понимаю, что заставило меня все это сделать! И позволить случиться тому, что только что случилось. — Он глубоко вздохнул и, нахмурясь, неотрывно смотрел на свою возлюбленную.

— Черный Шип… — начала было Эмилин, но не нашла в себе сил договорить. Он жалел о том, что для нее казалось счастьем и исполнением самых сокровенных, в глубине души затаенных желаний.

В лунном свете его глаза сияли, возрождая в душе девушки тот самый огонь, который сжигал ее в его объятиях. Но весь восторг моментально исчез от сознания конца: радость обратилась в боль.

Черный Шип опустил руки и повернулся. Эмилин сделала то же самое. Молча спустились они с крутого холма и без единого слова подошли к пещере.