Пронзенное сердце

— Моя жена. Они с деревенскими женщинами старались изо всех сил. Может быть, и поздно, но мы все-таки приехали и надеемся, что дворецкий сейчас же с нами расплатится. У меня есть еще три бочки двойного эля!

— Двойной эль, неужели?

— Да, кентский трактирщик прислал. Все сомнения тут же улетучились, и повозку пропустили. Застонал и опустился подъемный мост. Николас повел быков, но его остановили. Часовой потребовал, чтобы все оружие, которое есть у мельника, сейчас же сдали ему. Николас пожал плечами и распахнул плащ, чтобы показать, что на поясе у него нет ни меча, ни ножа. Под длинным плащом оказалась лишь длинная шерстяная рубаха, шерстяные штаны и грубые высокие башмаки, зашнурованные почти до колен. Взлохмаченные волосы спускались до самых глаз, лицо заросло неаккуратной щетиной. Крестьянин, да и только. Рядом с ним Питер придерживал полы голубого плаща, из-под которого виднелось платье, скрывающее доспехи, и улыбался как можно жеманнее. Стражник, успокоенный, кивнул и пропустил их во двор.

Там Николас спрыгнул с козел и начал помогать Питеру, чьи рыжие кудри выбивались из-под накидки. Солдат, наблюдающий за ними при свете факела, подмигнул и улыбнулся. Питер ответил улыбкой на улыбку и тут же отвернулся.

Вышли слуги и начали выгружать большие и глубокие корзины, доверху наполненные круглыми буханками, и носить их в зал. Другие пытались снять тяжелые и неудобные бочонки с элем. Последнюю корзину Николас взял сам.

Они с Питером направились через двор к башне, увязая в свежем снегу. Факелы, мерцающие на высоких шестах, освещали двор странным светом и превращали снегопад в волшебные искры.

— Безумный, — прошептал Питер.

— Заткнись, кретин, — не остался в долгу Николае. — Как только окажемся внутри, разыщем Эмилин и детей, выведем их во двор, а там уж будем решать — вызывать отряд или покидать замок тем же путем, что и вошли в него.

— Смешной план. Нападение и бой — вот это я понимаю.

— Жаль, что ты никогда не жил в лесу, — рассудил Николае. — В некоторых обстоятельствах гораздо предпочтительнее перехитрить врага, чем победить его в бою. — Он со значением кивнул, и Питер посмотрел на противоположную сторону двора.

Дальний его конец напоминал ярмарку лошадей. В загоне их стояло больше двух сотен. Множество рыцарей слонялось вокруг, и толпы слуг бегали туда-сюда с попонами, мешками с овсом и щетками. И кузня, и оружейная мастерская были ярко освещены — там кипела жизнь: с шумом и стуком подковывали коней, чинили копья, точили мечи и ножи, обновляли износившуюся упряжь.

Недалеко от оружейной мастерской стояли два военных орудия: деревянная метательная машина и таран на колесах, который массивными цепями был прикреплен к каркасу. Оба этих чудовища сейчас оказались припорошены свежим снегом.

Питер тихонько присвистнул:

— Да уж, неплохое снаряжение, ничего не скажешь!

Оба поглубже надвинули капюшоны и заспешили к черному ходу в башню.

— Поскольку мы доставляем хлеб, сначала исследуем жилую половину. Если они там, то нам повезло.

Он поудобнее взял тяжелую корзину и осторожно оглядел двор. К счастью, мельник с женой ни у кого подозрения не вызывали. Их без труда пропустили в башню. Внутри со всех сторон их окружили тепло, шум, свет. Свечи и факелы ярко горели, и их тонкий, едва уловимый дым наполнял воздух, пощипывая Николасу глаза. Он вдохнул дразнящий аромат жареного мяса, пряных приправ, но голода не почувствовал — все заглушала холодная жажда мести.

Длинный, с высоким потолком зал был полон мужчин — главным образом, пьяных. Все ели, пили и громко разговаривали. В гуле голосов тонула веселая музыка, которую в противоположном конце зала исполняла группа музыкантов. Николас отметил, что все, кроме личной охраны короля, были без оружия. Такое не позволялось во время пира, особенно когда пируют рыцари в перерыве между боями.

Стол короля находился на возвышении. Николас сразу заметил Джона — его темноволосую голову, унизанные кольцами руки, которыми он жестикулировал во время разговора. Рядом сидел Уайтхоук — и Николас быстро отвернулся.

Николас рассудил, что первым делом нужно искать наверху. Он отыщет Эмилин, даже если придется все в этом замке перевернуть вверх дном.

Группа солдат обратила на мельника внимание и потянулась к хлебу. Николас не сказал ни слова против, стараясь наклонить голову пониже, хотя в этом крестьянине со спутанными, закрывающими глаза волосами вряд ли кто-нибудь смог бы узнать Николаев Хоуквуда.

За его спиной Питер уже успел отвесить оплеуху какому-то шустрому мужичку. Николас повернулся.

— Это моя жена, сэр, смею сказать, — пояснил он и занял руку солдата буханкой хлеба. Кивком позвал Питера за собой наверх.

Поднявшись на галерею, они обогнули колонну и исчезли из виду.

— Ради всего святого, — прошипел Питер, — быть пойманным в таком виде перед королем и сотней солдат — страшней позора и не придумаешь! — Он сорвал плащ, платье, накидку с головы и с яростью запихнул их в корзину. — Попытаю счастья в доспехах, — пробормотал он, поправляя кольчугу и натягивая на голову тяжелый капюшон.