Пропаданец

Я прижимаю к себе гибкое тело, поразительное в своем совершенстве… Горячие груди распластываются под моими ладонями, я мну их, сжимаю, стискиваю, ощущая набухшие соски, язык скользит меж грудей к впадине пупка, обжигаясь о раскаленную кожу, опускается ниже…

– Кгм! Кха-а! С тобой все в порядке, Олег?

Я встряхнулся.

Чертовы недели воздержания.

– В порядке. Девственницы-весталки… они очень жаркие. Даже словами не передать.

Франног уставился на меня, распахнув глаза, как кот, которого застигли в углу за грязным делом.

– Постой, ты что… хочешь сказать?.. Но сношение с весталками карается смертью!

– Знаю.

– И девственность самой весталки проверяют каждые три месяца!

– Знаю.

– Так как же ты… Ты что, обрек некую весталку на смерть?

Я почесал кончик носа.

– Ну, во-первых, не некую, а неких. Их было шесть или семь, по очереди, я уж и не помню сколько всего… Была и пара одновременно, они такое вытворяли… У одной соски были как живой рубин, а у второй – как зернышки кофе… И запомните, философ, намотайте на ус премудрость: есть два способа обойти Врата Целомудрия и взять крепость, так что центральные врата останутся нетронуты.

В блеклых глазах старого аскета светилось непонимание:

– Э-э?..

– Крепость, проявив известную смекалку, можно обойти сзади, или спереди хитро забраться на самый верх и нырнуть в окошко.

– О боги, мастер Ков, что ты говоришь! Ты, прости за выражение, вел себя как самец собаки!

– А что такого? Только заскорузлые ханжи, моральные уроды и дурачье будут закатывать к небу глаза и порицать вещи, которые творятся по взаимному согласию взрослыми людьми.

Мои слова, как видно, задели Франнога: он кашлянул и подобрался.

– Я не ханжа, сынок, но взять… телесно взять храмовую весталку, посвятившую себя служению Шахнару, кощунство!

– Чушь, Франног. Они сами этого хотят.

– Ох-ох-ох! Ох-ох-ох!

Угу, сколько нам открытий чудных…

– Хотят так, что не успеваешь отбиваться.

– И все равно это свинство! Бедная девушка отдается тебе, а что получает взамен?

– О, есть способ вознести девушку на небеса.

– Какой же?

– Иностранный язык.

Я мог бы добавить, что в краю мужланов, преступников и дикарей, которые знают только миссионерскую позу и умело кончают после минуты фрикций, человек, знающий иностранный язык, вполне преуспевает среди женщин.

Франног повел глазами по сторонам, пытаясь сообразить, о чем я говорю.

– Ты что, читаешь ей стихи?

– Даю намек, Франног: я – иностранец… Так, все равно тормозим. Все, не будем отвлекаться. Значит, если бы жених для Нэйты не нашелся, дорога ей была бы одна, – в храм?

Я зажмурился, на секунду представив Нэйту в образе нагой весталки. Картина получилась изумительная.

– Нет, Олег. Раньше – да. А теперь девицы могут сами выбирать себе мужа. Хотя от старых обычаев никуда не деться, и зачастую родители либо обстоятельства принуждают… Но в случае Нэйты… там была любовь, как я полагаю. – Старый мудрец осекся, отчего-то зарумянившись. – Принц Тендал прибыл с посольством ко двору Барнаха и очаровал мою… нашу девочку.

М-да… Ты, старик, не знаешь о принце то, что знаю я, поскольку переспал с его сестрой Вандорой. Наш дорогой принц, он, как бы сказать, хороший человек, но совершенно равнодушный к женскому полу. Вот ко мне он проявлял… неравнодушие на приеме у Барнаха, к счастью, Вандора тоже, и я вовремя ретировался в ее обществе, после чего мы вознеслись на небеса не один, не два и не десять раз.

Вандора, Вандора… А ведь я до сих пор помню твою сладость…

– Очаровал, говорите? Хм-м…

– Очаровал, иначе не скажешь… Он весь такой… ты его не видел…

– Да нет, я его видел при дворе Барнаха и все равно бы не влюбился. Он тощенький. Он шмакодявка. А такие мужчины не в моем вкусе: попы нет, грудка впалая. Что с таким делать?

– Кгм! Тебе не кажется… Столько ерничать – для здоровья вредно!

Я искоса глянул на мудреца:

– Ну уж! Это лучше, чем заламывать руки и орать: «Мы в открытом море! Кругом мертвецы! Помогите!»

– Ох, я и забыл! Мы в открытом море… кругом мертвецы… пом… Ик! Ик! Ох! Шахнар! Ох! Ты знаешь, надо что-то с ними…

– Уже не надо.

Мудрец по-совиному захлопал глазами:

– Это как?

– Я их за борт отправил.

– Ты?.. Но… там… Зачем ты…

– Зачем я что?

– Там… наверное… были… знакомые лица…

– Да, были. А нас всего двое, и целых парусов на этом судне не осталось, и ниток с иголками нет.

– Ах да… зашить в парусину…

– Обычно зашивают в парусину или в подвесную койку и пропускают стежок через нос, чтобы мертвец не очухался и не начал разгуливать по дну. Но и с койками у нас не густо.

– Ох… Я не подумал. Ты прости…

– Да ничего… Мамашу Тэль и Каруха я тоже выбросил… в море.

Франног понурился и подозрительно захлюпал носом. Сентиментальная… сопля.