Пропаганда как оружие в войне

Угроза, шедшая с Востока, дала немецкой пропаганде новые отправные пункты. Но поскольку эта опасность воспринималась народом инстинктивно, соответствующая реакция могла произойти и без всякого участия пропаганды. Здесь решающим оказалось действие бумеранга, вызванное всей пропагандой предыдущих лет, которая в дни побед твердила немцам о том, что советский человек является «представителем низшей расы», а в период отступления и военных неудач значительно ослабила силу сопротивления немецких войск. Использование расистских лозунгов явилось одной из грубейших ошибок немецкой пропаганды, нанесшей большой вред Германии как в дни побед, так и в период поражения. Вместе со всеми другими ошибками нашей политики в оккупированных восточных областях и неправильным обращением с той частью русского населения, которая благосклонно относилась к Германии, ошибки немецкой пропаганды привели к тому, что сегодня русский народ почти не поддается западной пропаганде и американцы вынуждены вести холодную войну в условиях продолжающегося влияния этих наших и своих собственных упущений.

Результаты пропаганды

Вопрос о том, насколько успешной была немецкая пропаганда, по меньшей мере неуместен, потому что мнения, которые складывались у немецких солдат и гражданского населения на разных этапах войны, ни в коем случае не отражали действий немецкой пропаганды. Поэтому, если известный радиокомментатор Би-Би-Си Линдлей Фрейзер говорит о «полной победе пропагандистов над немецким народом», то это верно только с большими оговорками. Немецкая пропаганда апеллировала главным образом к чувствам, задевающим сердце и душу народа, то есть к немецкому национализму, к готовности народа к самопожертвованию, к его вере в своих руководителей и преданности своим властям, равно как и к его солдатским добродетелям. Именно эти чувства проявлялись почти во всех областях общественной и частной жизни немецких людей. О том, что эти идеалы и чувства стали средствами обмана, большая часть немцев узнала слишком поздно. И возникшее вследствие этого глубокое разочарование породило еще большее недоверие к пропаганде.

Но следует отметить, что жертвой злоупотребления идеями стал не только немецкий народ. Так, например, один из тезисов немецкой пропаганды о создании Великой германской империи был подхвачен молодежью других европейских стран, о чем свидетельствуют судебные процессы, проходившие там после войны. Стремление молодежи избавиться от европейской разобщенности народов было использовано немецкой пропагандой в своекорыстных политических целях.

Самое тяжкое преступление немецкой пропаганды перед своим народом заключалось в том, что в конечной фазе войны она не только неправильно сообщала о положении на фронтах, но и делала это с большим промедлением. Многие тысячи людей, живших в восточной части Германии. могли бы своевременно спастись и не были бы застигнуты противниками врасплох, если бы официальные информационные сообщения были правдивыми. Такой образ действий в военном отношении не имеет никакого смысла. Постоянно продвигавшимся вперед войскам противника подобные немецкие сообщения не могли принести ни пользы, ни вреда, тем более, что немецкие части и соединения, которые не потеряли еще связь друг с другом, были вполне осведомлены о действительной обстановке на фронте. В том же случае, когда войска оказывались в окружении, они действовали на собственный страх и риск. По поводу обстановки тех дней Геббельс, выступая на пресс-конференциях, говорил, что пропаганда должна приложить максимум усилий, чтобы пережить всего лишь несколько ближайших трудных недель, пока новое оружие существенно не изменит обстановки. То, что сейчас остается в тылу у противника, говорил он, будет освобождено позднее, а пока оно может и там приносить пользу немецкой армии. (В связи с этим следует вспомнить о его призывах к партизанской войне.) Но хаос, созданный паникой, нельзя устранить никакими мерами, поэтому все, что тогда говорилось, напоминало скорее азартную картежную игру, чем пропаганду, а народу, который внутренними и внешними событиями был доведен до своего рода фанатического исступления, уже не могли помочь ни вера, ни неверие.

Для успеха пропаганды немалое значение имеет и поведение противника. В критические моменты войны вплоть до самых последних дней оно иногда играло решающую роль. Бомбардировка немецких городов, требование безоговорочной капитуляции (которую пропаганда союзников всячески замалчивала, а немецкая пропаганда, наоборот, сделала своим основным аргументом), план Моргентау, а также далеко не двусмысленные намеки на судьбу, которая ожидает немецкий народ после войны, и не в последнюю очередь дружеские отношения между западными державами и Советским Союзом — все это являлось козырем в руках немецкой пропаганды, которым она пользовалась весьма гибко. Не допусти союзники некоторых психологических ошибок, немецкая пропаганда не смогла бы воодушевить народ на такие достижения.