Пропала, или Как влюбить в себя жену

То, как на меня смотрит Глеб – становится в какой-то степени невыносимым. Как будто кто-то обливает тебя кипятком. И становится жарко. Хотя вода – совершенно точно прохладная. При этом он вроде бы ничего не делает. Просто медленно кружит меня на воде.

- Мне тоже, - чуть хрипло произносит он, перебирая одной рукой мои распущенные волосы. Это моя большая оплошность. Мне хоть и приятно, но теперь они мокрые. - Но на этом купальный сезон закрыт. Правда, можно съездить зимой на море. Я буду посвободнее, да и ты, думаю, уже будешь к этому времени более самостоятельной.

- Ты хотел сказать ходить?

- Ну может и ходить. Кто знает. Сонь? - слышу не только очень близко его голос, но и дыхание на щеке.

- Ммм?

- Поцелуй меня.

- Я не умею, - усмехаюсь в ответ, открыв глаза.

- Умеешь. Давай сама. Не бойся, я не кусаюсь. А не начнешь – буду.

Все люди, как люди, а мне почему-то смешно. Вот я совершенно трезвая, не одурманенная головной болью, сама тянусь к его губам, крепче сжимая руки на его шее. Это тот самый мужчина, которого я люто ненавидела еще пару месяцев назад. Это Бестужев, которого я хотела прибить с первой нашей встречи. Тот, кто меня провоцировал при каждом разговоре и уже мой муж. Муж, просьбу которого я несмело, но все же выполняю. Закрываю глаза, прижимаясь к его губам. Медленно пробую его на вкус, осторожно веду языком по его губе. Хочу, чтобы Глеб хоть как-то отреагировал. Он же как будто специально замер, ожидая от меня продолжения «банкета». И только лишь его тяжелое дыхание говорит о том, что он вовсе не нерушимая скала. Начинаю посасывать его губу и, сама не знаю зачем, чуть прикусываю ее. И только осознав, что я сделала, резко открыла глаза. Наверное, если бы я не увидела легкую улыбку на лице Глеба, я бы окончательно струсила. А так, это как призыв к действию – мол, пожалуйста, так тоже можно. Мы оба синхронно потянулись друг к другу губами. Вновь закрываю глаза, чувствую, как Глеб впивается в мой рот. Скользит языком мне навстречу. И мне нравится это ощущение. То, что всегда, казалось, мягко говоря, не очень приятным, наоборот вызывает во мне очень даже положительные эмоции. В крови нет алкоголя, как и никаких эмоциональных встрясок, а мне сейчас легко. Да, именно легко. Я первой отрываюсь от его губ, просто потому что не хватило дыхания и смеюсь как дура, утыкаясь ему в шею.

- Только не надо ничего говорить, - почти неразборчиво бормочу.

- Я тебе комплимент хотел сделать. Нельзя?

- Ты говорил, что не романтик.

- И тем не менее, у нас с тобой свидание. Чебуреки ездил искал по окрестностям. Розу из них просил составить. Я уже на пути к романтике. Это, можно сказать, мое первое свидание.

- Да? - удивленно произношу я, заглядывая в его глаза.

- Что-то типа того.

- То есть я лишила тебя свиданческой девственности? - на мои слова Глеб откровенно ухохатывается. - И что это значит?

- Нет, в юности они у меня все же были. Но это было сложно назвать свиданием в общепринятом смысле слова. Скорее что-то типа того, как уломать одноклассницу на секс. Потом однокурсницу, гормоны-то шалили. И романтикой там и не пахло.

- Фу.

- Не фу. Это жизнь.

- А потом была старушка Жаклин, которой были не нужны свидания. Старой развратнице от тебя нужен был только секс.

- Ну пусть будет так, - в очередной раз усмехается он, усиленно кружа меня на воде.

- А у меня не было ни одного свидания. Не знаю как так.

- Я знаю, как так, но промолчу.

- Вот и молчи. Только комплимент скажи.

- Что-то с памятью моею стало. Я забыл.

- Ну и не надо.

- Ну ладно. Твоя грудь безусловно красивее, чем у той девушки, которой я открыл шампанское, - проводит пальцем по краю купальника. - Кстати, раз сок на меня ты вылила специально – закинешь мои джинсы сама в стиральную машину. Это урок на будущее – чтобы не портила вещи.

- Не понимаю, о чем ты говоришь, - как можно увереннее произношу я.

- Как хорошо, что я понимаю, - улыбается гад. - Ты замерзла?

- Есть чуть-чуть.

- Тогда на выход.

***

Я была уверена, что, переодевшись в сухое, мы отправимся домой. Но нет. Не знаю как Глебу пришло в голову жарить зефир, но он действительно начал это делать.

- Хочешь принесу еще кофту?

- Нет, мне тепло. Так хорошо.

Хорошо было ровно до тех пор, пока Глеб не подал мне зефир. Бывает же такое гадкое чувство чего-то нехорошего, оседающее где-то внутри. Наверное, я не только трусиха, но и отвратный человек. Но когда та самая девица начала орать – я резко схватила Глеба за руку.

- Не иди туда, - мельком оборачиваюсь на компанию из трех отморозков и той самой девицы, к которой эти утырки начали приставать. - Ты один, а их трое. Пожалуйста, не иди. Давай позвоним куда-нибудь. Да, точно – в полицию.

- Шутишь? Никто сюда не приедет. А если и да, то будет уже поздно. Успокойся, Сонь, - вырывает свою руку, на что я снова ее дергаю.

- Если ты пойдешь, я тебе горчицу в трусы насыплю тогда, когда ты этого не будешь ждать! Крошки в постели раскидаю. Да все, что угодно. Ну не иди, пожалуйста, Глеб.

- А если бы на ее месте была ты?