Пропала, или Как влюбить в себя жену

- Ой, Леночка, привет. Это я Гене открыла дверь. Ну ты же знаешь, что он тот еще ссыкунишка.

- Я – знаю. А про Леночку я не в курсе, - грубовато бросает эта стерва, подходя к столу.

- Все, все, прости, Анжелочка.

- Прощаю, - целует Веру в щеку. Вот тебе и раз!

Окидывает меня оценивающим взглядом и встает рядом, закатывая рукава белоснежной рубашки.

- Как там уроки сексуального воспитания для Сашеньки? - очень мило интересуется Вера.

- Все отлично, - берет стул и опирается о спинку двумя руками, чуть нависая надо мной. - Наглядно показала ей, как саму себя удовлетворить с помощью руки. Надеюсь, этого ей хватит, - недолгая пауза, которая поставила меня в тупик. - Шутка. Я тупанула и вступила не в тот мамкинский чат, поэтому, к счастью, мне пока не надо рассказывать ей о плотских утехах. Итак, София как тебя там Викторовна, расписывайся на каждой страничке там, где галочка. Держи, - протягивает мне ручку, демонстрируя длинную надпись на предплечье.

- Мне никогда не нравились татуировки на женщине. Это очень некрасиво. Вера, а вам? - неожиданно для самой себя произношу я.

- Мне тоже. Это неженственно. Я говорила Анжеле, что делать ее не стоит, но вышло в целом неплохо. Хорошо что никаких животных и громоздких рисунков. Надпись можно пережить.

- А по мне все равно некрасиво. А что означает твоя надпись? - указываю ручкой в сторону ее татуировки, на что Анжела усмехается в голос.

- Доебусь до всех, - секунда и ее рука сильно дергается, так же как в кино, когда бьет током. - Сука! - еще секунда и снова то же самое, но, кажется, что уже с чуть меньшей силой. Я бы сказала, что это знак свыше и Боженька наказывает ее за слова в мою сторону, но нет. Дело в браслете.

- А что, браслет и на суку тоже реагирует? Разве сука – это не словарное слово? - обеспокоенно интересуется Вера и еще через секунду стерву снова бьет током.

- Как видишь, не словарное. Давай ты больше не будешь повторять его. А ты подписывай давай, - зло бросает она мне. Только не ржать. Не ржать!

Ставлю свою подпись аж на десяти страницах, не особо задумываясь, что вообще подписываю. В конце концов, Глеб же предупредил.

- Вспомнила, что мне напоминают татуировки. Зэков. Вот, - удовлетворенно произношу я, подписываясь на последней странице.

- Ну все правильно. Меня как раз с зоны недавно выпустили.

- Досрочно?

- Точно.

- Жаль.

- Я хорошо себя вела.

- Судя по матам – нет.

- Девочки, прекратите, - вмешивается в нашу перепалку Вера. - Леночка, выпей с нами кофе, дорогая. Ой, прости, Анжелочка.

- Нет, спасибо, Вера. Мне здесь не слишком рады, так что я, пожалуй, пойду, - забирает документы со стола.

- Ой, да брось, дорогая. Когда тебя это останавливало?

- А действительно. Чего это я? - секунда и она садится за стол напротив меня, откладывая документы в сторону. Делает какой-то странный жест губами, смотря на меня, демонстрируя при этом на мгновение зубы. Выглядит это… устрашающе.

- Сонечка, не обращай внимания. Анжелочка выросла в стае собак.

- В стае собак? За что ты так со мной, Вера? - чуть улыбаясь, произносит Анжела.

- Да, если быть точной в стае собак, которые на самом деле оказались волками.

- Даже так? Стесняюсь спросить, а жила я где? В хижине?

- В лесу. Вот волчатки ее и воспитали, - совершенно серьезно произносит Вера, смотря на меня. - И мы получили такую Анжелочку.

- Ааа… так я маугли?

- Ты, Леночка, недотраханная волчица, а не маугли.

Ржу. В голос. Даже хрюкаю. Не припомню, чтобы так веселилась от простого разговора. Особенно учитывая, кто является непосредственным участником этой беседы.

- Ты бы вообще помалкивала, София Викторовна. Или хочешь, чтобы мы и твою сексуальную жизнь обсудили?

- Обсуждай. У меня есть муж.

- А у меня Федя.

- Федя – это ее кот, Сонечка, - тут же добавляет Вера.

- Вера, ты чего меня так топишь? За что? - наигранно удивляется стервозина.

- Не говори глупости, я любя. Пей кофе и ешь пирожки. А то ты, кажется, схуднула. Даже грудь уменьшились.

- Тебе кажется, мои сиськи на месте. И даже еще не обвисли. Значит, сидим жрем, девочки? А Глебка вот схуднул у Парыжу-то, - демонстрирует какой-то бабкинско-деревенский стиль речи и берет в руку пирожок. Разжевывает с таким удовольствием, что у меня в очередной раз текут слюни. - Чувствую прям, как масло обволакивает стенки моего желудка, поджелудочная плачет горькими слезами и печень жалобно стонет. Ой, как стонет, ням-ням-ням-ням. Вера, ну зачем ты это делаешь?

- Не я, а мы. Пирожки приготовили мы с Сонечкой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Ну тогда спасибо вам обеим. Очень вкусно.

- Пожалуйста, Анжелочка, - добавляет Вера.

Меня дико бесит, что эта хамка называет Веру на «ты». Но еще больше бесит, что сама Вера это не только позволяет, но и поощряет. Видно невооруженным взглядом, что Вера не просто ее хорошо знает, но и относится к ней крайне положительно. Еще и кофе ей заваривает. Да и в щеку позволяет себя целовать. Да, отношения между ними явно близкие. И это раздражает.

- Почему ты сказала, что Глеб похудел? - как можно спокойнее спрашиваю я, отпивая чай.