Пропащие души

А потом дверь в конце коридора открылась, и самые худшие опасения подтвердились. На пороге комнаты стоял мужчина в сером костюме, сдиравший с рук пару окровавленных хирургических перчаток. Гарри он показался смутно знакомым. Чувство "дежа вю" начало мучить его с того момента, как Кокетливый Завиток выкрикнул имя своего хозяина. Им был Дариус Марчетти, также известный, как Жестянщик. Один из упоминаемого только шепотом ордена Теологов-Убийц, которые подчинялись или Риму, или Аду, или обоим сразу.

"ДэМор..." - произнес он.

Гарри попытался бороться с желанием ограничиться неприятными воспоминаниями и покинуть отель.

"Что произошло здесь?" - требовательно спросил он, делая шаг в направлении открытой двери.

"Не твое дело," - предупредил Жестянщик. "Пожалуйста, не подходи ближе".

В маленькой комнате горели свечи, и в их щедрых отблесках Гарри увидел тела, лежащие на разобранной постели. Женщина с Райд-стрит и ее плод. Обоих разделали с поистине римской аккуратностью.

"Она не причем," - сказал Марчетти, не слишком смущенный тем, что Гарри увидел результаты его работы. "Все, что мне было нужно - ребенок".

"И кем он был?" - поинтересовался Гарри - "Демоном?"

Марчетти пожал плечами: "Мы никогда не узнаем... Но в это время года обычно находится что-нибудь, что пытается пробраться через рубеж между мирами. И мы должны, скорее, заботиться о безопасности, чем сожалеть. Кроме того, есть некоторые люди - а я причисляю к ним и себя - которые верят в излишек Мессий..."

"Мессий?" - переспросил Гарри. Он еще раз взглянул на тощее тельце ребенка.

"Я подозреваю, в нем была Сила," - пояснил Марчетти - "Но теперь она в любом случае ушла. Будь благодарен, ДэМор. Твой мир не готов к Откровению".

Он взглянул через плечо Гарри на юношу, поднимавшегося по ступенькам. "Патриций, будь так добр, подгони машину. Я опаздываю на мессу."

Он швырнул перчатки на кровать.

"Ты не вне закона," - заявил Гарри.

"Ой, пожалуйста" - взмолился Жестянщик. "Хватит молоть чепуху. Уже слишком поздно - ночь на дворе".

Гарри почувствовал острую боль в основании шеи и побежавший между лопаток ручеек теплой крови.

"Патриций считает, что тебе пора домой, ДэМор. И я, вобщем-то, тоже так считаю".

Нож вдавился в шею немного глубже.

"Без проблем?" - спросил Марчетти.

"Без проблем..." - выдавил Гарри.

"Он был здесь," - заметила Норма, когда Гарри вернулся в ее квартиру.

"Кто?"

"Эдди Аксель из "Собственности Акселя". Он прошел через все и стал чистым, как ясный свет".

"Он мертв?"

"Конечно, мертв. Он покончил с собой в подвале. Спрашивал меня, не видела ли я его душу".

"А что ответила ты?"

"Я всего лишь телефонист, Гарри. Всего лишь соединяю. Я не претендую на понимание метафизики". Она взяла бутылку бренди, которую Гарри предусмотрительно поставил на стол возле ее кресла. "Как мило с твоей стороны," - сказала она - "Присядь. Выпей со мной".

"В другой раз, Норма. Сегодня я слишком устал".

Он направился к двери. "Да, кстати," - вспомнил он - "Ты была права. На Райд-стрит действительно кое-что было".

"И где оно сейчас?"

"Ушло...Домой."

"А Ча-Чат?"

"Все еще где-то там. Во Дворце Скверны."

"Манхеттен видел и хуже, Гарри"

Такой факт был слабым утешением, однако Гарри пробормотал об этом, уже закрыв за собой дверь.

А снег все валил и валил.

Он стоял на крыльце и глядел на снежинки, танцующие в призрачном свете уличных фонарей. Он вспомнил где-то прочитанное - между ними никогда не найти двух одинаковых. Если такая изысканность свойственна обычной метели, что уж тогда удивляться происходящим событиям, носящим такие непредсказуемые обличия.

Он размышлял о том, что каждый момент сегодняшнего дня был похож на аттракцион - положить голову прямо в пасть вьюги. И он должен был наслаждаться каждой минутой, что бы не происходило, сознавая, что между морозными сумерками и рассветом есть бесчисленное множество существ - слепых, быть может диких и голодных - но в конечном итоге жадно стремящихся быть рожденными.