Пропащий 2 (СИ)

  Чертова дверь нехотя отодвигается. Девушка радостно взвизгивает и со всей силы толкает тяжелую створку, не забыв между делом больно ткнуть кулаком в бок Данилу. Шум за спиной превращается в рев урагана и грохот камнепада. Сквозь вопли и стук доносится характерный звон стекла. Не дожидаясь, пока дверь откроется хотя бы наполовину, Данила буквально вталкивает Наташу в образовавшуюся щель и сам протискивается следом. Что-то твердое и загнутое - коготь чудовища, не иначе! - цепляет за карман штанов, Данила в панике дергает с такой силой, что карман отрывается с половиной штанины. Под вопли и хруст рвущихся «с мясом» штанов Данила захлопывает дверь, не забыв бросить последний взгляд на «коготь» - дверная ручка,блин!

  В помещении, где они оказались, темно и пахнет сырым мясом. Так называемое дежурное освещение тлеет синюшным светом внутри металлических шкафов со стеклянными дверцами, в ряд стоят колбы, банки и пробирки с жидкостью различного цвета и оттенков. Напротив шкафов столы с приборами, из которых знакомыми показались только микроскопы. В дальнем конце комнаты щелкнул замок, дверь бесшумно открывается, появляется расширяющаяся полоска света. Наташа бросается к ближайшему столу и шустро ныряет под столешницу. Данила впопыхах кидается за ней, но девушка с шипением «места-мало-пошел-вон!» выпихивает его под шкаф. Данила падает за пятую точку и замирает с выпученными глазами. Бетонный пол неприятно холодит левую половину седалища, Данила опускает взгляд и с ужасом видит, что штаны порваны напополам. То есть правая штанина в наличии, а левой нет! Кокетливо белеет край набедренной повязки, которые здесь заменяют трусы, торчит кусок нижней рубашки безрукавки. «Позорище! - подумал Данила. - Вместо геройского рейда в подземное логово супостата я рву штаны. Хорошо хоть не повис на дурацкой ручке, а то бы ...» Горестные размышления Данилы прерываются чьими-то тяжелыми шагами. Некое существо приближается, издавая странные шлепающие звуки и стук, похожий на притоптывание. Будто ребенок, еще не научившийся ходить, ползет и ладонями по полу шлепает. Только очень большой ребенок.

  Данила осторожно выглядывает из-за шкафа. По проходу между столами движется — Данила решил, что это горилла. Во всяком случае, очень похоже. Но откуда здесь гориллы? Забыв об осторожности, он привстает и вытягивает шею. Чудище лишь отдаленно напоминает крупного примата, обитающего в Африке. Тварь лишена волосяного покрова, покрыта белесой складчатой кожей, имеет угловатую бегемотью башку, непомерно развитые ручищи и широченную грудную клетку, которая сужается к низу, плавно превращаясь в маленькие кривые ножки. Маленькие относительно всего туловища, вообще-то ножищи те еще, у Данилы меньше. Круглые глазенки часто моргают, торчащие уши дергаются, чудище издает какие-то булькающие звуки, перемежающиеся с рычанием. Тварь движется неуклюже, переставляя руки, точно как горилла. Но если у обезьяны это получается естественно и даже красиво, то это творение воспаленного ума шлепает заскорузлыми ладонями, как тюлень ластами, отчего сотрясаются столы и звенит в шкафах, а кривые ножки смешно семенят следом, не давая упасть и отстать крошечной — по сравнению с остальным телом! - заднице.

  Это было бы смешно, если бы не размеры бледнокожего урода — более двух метров в высоту и едва ли не такой же ширины плечи. Данила судорожно вздыхает, представив такую тварь где нибудь в городе среди людей. Воображение сразу же подсовывает картинку, которую он не раз видел в кино — разбегающиеся во все стороны фигурки людей, крошечные на фоне чудовища, беспомощную суету военных с их танками, самолетами и ракетами, пылающие огни пожаров и клубы пыли на месте рушащихся небоскребов. Апокапип … акопалисис … апокалипсис, во! Хрен выговоришь.

  Данилу так увлекло собственное воображение, отравленное киношной дурью, что не заметил, как наступил на клок оторванной штанины. Неестественно громкий в тишине треск рвущейся материи звучит как — нет, не гром среди ясного неба. Как продукт жизнедеятельности крупного организма, внезапно вырвавшийся на свободу. Чудище поворачивает голову, в маленьких круглых глазах зажигается огонек удивления. Страх, стыд и злость охватывают Данилу и он поднимается во весь рост, выходя из-за шкафа. Удивление в глазах твари растет.

  Взгляды сталкиваются. Данила смотрит со злостью и презрением, как хозяин на раба. И плевать, что раб вчетверо сильнее и крупнее, он все равно раб телом и душой, потому что воля сломлена неволей и страхом наказания. И ему очень хочется жить. Пусть в дерьме по уши, пусть впроголодь, но зато жив!