Пропасть Искупления

Внезапно Скорпион освободился. Он ничком повалился на палубу, угодив подбородком в зловонную лужу корабельных выделений. Рядом со стуком упали два острейших клинка. Он попытался встать на колени и с изумлением обнаружил, что может опираться на руки, не теряя сознания от боли, которая вовсе не стала вдвое или втрое мучительней. А значит, серьезных повреждений нет – по крайней мере, влияющих на подвижность рук.

Он с трудом встал. Потрогал одну рану, потом другую. Крови вытекло много, но она не бьет струей, как при разрыве артерии. Скорее всего, то же относится и к выходным отверстиям. О внутреннем кровотечении ничего нельзя сказать, но этот вопрос и не стоит пока ребром.

Еще не понимая, каким образом освободился, Скорпион нагнулся за тем клинком, что попал в него первым. Самый настоящий бумеранг с заточенной под бритву кромкой. Осмотрев его со всех сторон, Скорпион отбросил фрагмент церковного скафандра в сторону и пинком отшвырнул второй. Потом, «плывя» от боли, нащупал на поясе чехол. Достав из него нож Клавэйна, включил пьезоэлектрическое лезвие; по копыту от рукоятки побежала вибрация.

В темной глубине что-то пошевелилось.

– Скорпион?

Он напрягся, ожидая увидеть в худшем случае адвентиста, а в лучшем – кого-нибудь из СБ.

– Не торопись, – дал он ответ, подходящий, как ему казалось, к обоим вариантам.

– У нас неприятности, Скорп. Большие неприятности.

Скорпион содрогнулся, когда фигура выступила из темноты. Он был совершенно не готов к такому зрелищу.

– Капитан, – выдохнул он.

– Извини, что не сразу помог освободиться.

– Лучше поздно, чем никогда, – ответил Скорпион.

Это было явление третьего класса. Нет, сказал себе Скорпион, забудь о классификации: явление в нее не вписывается. Это не просто местная трансформация корабельной ткани, не просто временная перестройка части стены или импровизация с деталями сервороботов. Это нечто совершенно самостоятельное, автономный материальный объект: огромный скафандр, вперевалку движущийся голем. Визор был поднят, шлем заполняла темная пустота. Голос, который слышал Скорпион, проникал через расположенную на уровне подбородка решетку – такие динамики обычно используются для аудиосвязи в заполненных воздухом отсеках.

– Как ты себя чувствуешь, Скорп?

Скорпион снова потрогал раны:

– На ногах пока держусь, как и вы.

– Мы дали маху, пустив их на борт.

– Да, – ответил Скорпион, разглядывая свои сапоги. – Я знаю. Простите.

– Ты ни при чем, – сказал капитан. – Это моя вина.

Скорпион поднял голову. Что-то заставило его всмотреться в темную глубину шлема… Да просто казалось невежливым не глядеть туда.

– Что дальше? Они вызвали подкрепление?

– Да, они действуют по плану. Их корабли напали на нас. Большинство я сбил, но остальные, с десяток, прорвались через внешнюю оборону. Монахи сверлят корпус.

– Вам больно, капитан? – спросил Скорпион.

– Да не сказать что очень, но я начинаю терять терпение. По-моему, монахи покуролесили достаточно. А ты как считаешь?

Скорпион энергично закивал, не обращая внимания на боль:

– Не ту свинью они собрались трахнуть.

Огромный скафандр отвесил ему поклон и повернулся кругом, гоня по лужам волны слизи.

– Они ошиблись не только в выборе свиньи. Они напали не на тот корабль. Ну что, пойдем и зададим им трепку?

– Да, – со зловещей улыбкой кивнул Скорпион. – Пора надрать попам задницу.

Группа Орки Круз отступала, пока была такая возможность. Двое адвентистов оттеснили офицеров СБ к главному узлу коридоров и шахт. Это было что-то вроде сердечного клапана в анатомии капитана; отсюда с относительной легкостью можно было попасть в любое место. Круз понимала: пора остановить адвентистов. Пока их всего двадцать, даже наверняка меньше, невозможно представить, чтобы церковникам удалось захватить приличный объем корабля, да еще на продолжительное время, но все равно ее долг – мешать продвижению террористов. Если это означает, что придется причинить легкую боль Джону Бреннигену, быть посему.

– Так, давайте разоружим их, – сказала она. – Огонь короткими очередями, прицельно. Мне нужен хоть огрызок адвентиста для допроса…

Ее слова утонули в яростном треске автоматического оружия. Коридор прошили пунктиры трассеров. Адвентист с протезом опрокинулся на спину, нагрудник не спас от пуль. Страшная моноволоконная коса прочертила над полом дугу и вырубилась, возвратный механизм медленно потащил фалангу пальца обратно к кисти.

Второй адвентист рухнул на бок, обливаясь кровью. Он получил несколько попаданий в ногу.

Корабль застонал.

– Я предупреждала, – сказала Круз.

Свое оружие она держала в руке. Ствол был холодным, она не выстрелила ни разу.

Второй адвентист зашевелился, захлопал себя по лицу, словно отгоняя пчелу.

– Не двигайся, – проговорила Круз, осторожно приближаясь к священнику. – Может, тогда доживешь до вечера.

Адвентист не отреагировал, он как будто искал что-то на лице. Палец лег на глазное яблоко, ковырнул. Секунду адвентист держал двумя пальцами человеческий глаз: круглый и блестящий, окровавленный, словно жуткий сырой деликатес.

– Я говорю… – снова начала Орка.