Пропавшая

Джо ждет, когда я что-нибудь скажу. Его темно-карие глаза смотрят на меня со смутной грустью и уверенностью, что он не может мне помочь. Я же продолжаю думать о том, какие меры следовало принять. Кэмпбелл обязан был собрать оперативную группу. Два десятка следователей уже должны были бы искать Кирстен и Джерри Брандта. Необходимо было установить наблюдение за Алексеем и обыскать его лодку.

Я хочу, чтобы всего один час – этот час – я точно знал, что мне делать. Хочу, чтобы каждое мое решение было верным.

Мы едем по Юстон-роуд мимо Риджентс-парка.

– Так что же вы собираетесь делать? – спрашивает Джо.

– Найти их.

– Вы не справитесь с этим в одиночку.

– У меня нет выбора.

По лицу Джо понятно, что у него родился план.

– А что если мы наймем добровольцев? Мы могли бы позвонить друзьям и родственникам. Сколько вам нужно человек?

– Не знаю. Надо связаться с больницами, клиниками и частными хирургами. Кто-то должен был лечить Кирстен.

– Можно воспользоваться моим офисом, – говорит Джо. – Он не слишком велик, но там есть приемная, картотека и кухня. Шесть телефонных линий и факс. Можно подключить дополнительные телефоны. Я попрошу мою секретаршу Филиппу начать обзванивать людей.

Мы останавливаемся около его офиса.

– Куда направляетесь сейчас?

После недолгих колебаний я принимаю решение:

– Так или иначе, я собираюсь повидать Рэйчел Карлайл.

Сегодня тенниса не будет. Корт покрыт лужами, крупные капли висят на сетке, как стеклянные бусины. Вот и осень – дожди становятся все холоднее.

Остановившись напротив дома Карлайлов, я наблюдаю за подъездом и слушаю радио. Говорят о Рэе Мерфи, но о Кирстен Фицрой не упоминают. Кэмпбелл этого не допустит.

После примерно часового ожидания я вижу, как темный «мерседес» выплывает из ворот и поворачивает налево. Сэр Дуглас и Тотти уезжают.

Я выжидаю несколько минут и подхожу к дому. Мокрые кучи листьев собраны вдоль дорожки и заперты в пределах изгороди. Фонтан тоже забит листьями, и вода бьет в сторону, затопляя тропинки.

Миновав парадный вход, я огибаю здание и поднимаюсь по каменным ступенькам справа от дома. Стучу четыре раза, и наконец дверь открывается. За ней стоит Томас.

– Мне надо поговорить с Рэйчел.

– Мисс Рэйчел нет дома, сэр.

Он лжет.

– Вам не обязательно ее оберегать. Я не хочу создавать никаких проблем. Если она не захочет со мной разговаривать, я уйду.

Он смотрит мимо меня в сад.

– Не думаю, что сэр Дуглас это одобрит.

– Просто спросите у нее.

Он обдумывает предложение и соглашается, оставив меня дожидаться на ступеньках. Где-то тлеет огонь, окрашивая воздух в цвет грязноватой воды.

Томас снова появляется.

– Мисс Карлайл примет вас в кухне.

Он ведет меня по коридорам, увешанным картинами с изображениями охотничьих собак, лошадей и фазанов. Рамы такие темные, что сливаются со стенами, и животные кажутся объемными, залитыми желе. Вдоль лестницы висят английские пейзажи: поля и реки.

Сначала я даже не понимаю, что Рэйчел уже на кухне. Она похожа на фотографию – неподвижная, высокая, с темными волосами.

– Ваш отец сказал, что мне нельзя с вами встречаться, – говорю я.

– Меня он не спрашивал.

На ней джинсы и рубашка из жатого шелка. Ее грубоватые черты смягчает стрижка, которая теперь короче, чем я помню: волосы едва доходят до плеч.

– Я слышала, вы не помните того, что случилось той ночью.

– Да, какое-то время не помнил.

Она покусывает нижнюю губу и прикидывает, можно ли мне доверять.

– Но вы не забыли меня.

– Нет. Я не знал, что с вами случилось. Обнаружил это только несколько дней назад.

В ее глазах появляется нетерпение:

– Вы видели Микки? Она там была?

– Нет, к сожалению.

Она поджимает губы и отворачивается.

– Потерять память, все забыть – наверное, это здорово. Все ужасные события в твоей жизни, чувство вины, раскаяние – все уходит, утекает. Иногда я хотела бы… – Она не заканчивает фразы. Наклоняется над раковиной, набирает стакан воды из-под крана и выливает ее в горшок с африканскими фиалками, стоящий на подоконнике. – Вы меня никогда не спрашивали, почему я вышла за Алексея.

– Это не мое дело.

– Я познакомилась со своим бывшим мужем на благотворительном обеде в пользу сирот из Боснии. Он выписал очень крупный чек. В те дни он часто выписывал чеки на значительные суммы. Когда я водила его на лекции или фильмы об уничтожении лесов, жестоком обращении с животными или нищете, он всегда вытаскивал чековую книжку.

– Он покупал ваше внимание.

– Я думала, что он разделяет мои убеждения.

– Вашим родителям он не нравился.

– Они были в ужасе. Алексей был человеком не нашего круга: кто угодно, только не русский эмигрант с преступником-отцом.

– Вы его любили?

Она обдумывает вопрос.

– Да. Думаю, да.

– И что случилось?

Она пожимает плечами: