Пропавшая.

Еще поворот — и мы вышли на… центральный бульвар? Некогда это был коридор для передвижения крупногабаритных грузов, а теперь жители приспособили его под этакий провинциальный «Лас-Вегас» пополам с ярмаркой и наркопритоном. Прямой, как стрела, отрезок логистической линии, где-то километровой длины, ограничивали опущенные (зачем — непонятно) гермозатворы, скудный свет сверху совершенно терялось в неоновом и лазерном освещении. Вдоль стен были возведены… гм, здания? павильоны? — причем возможностями неопластика там воспользовались по полной программе: отсутствовали только скучные и ровные геометрические формы вроде вертикальных стен или прямоугольных окон. Все это великолепие буквально било по глазам, да еще и в воздухе что-то такое витало, со сладковатым, еле ощущаемым «привкусом». Интересно, а условно-нормальные жители Таниса вообще в курсе, что у них тут буквально под боком? Планета, не имеющая своих производств и рентабельных ресурсов, брошенная хозяевами… и откуда только чего берется?!

— Поздравляю, дети. — Я сделал шаг назад и немного согнулся, чтобы быть с изрядно шокированными увиденным «телохранителями» на одном уровне. — Тут мы точно найдем, чего надо: и продадим детали, и ИД сможем сделать, я уверен… осталось только найти — где. А потом мы уберемся отсюда, и я покажу вам как выглядит нормальный город под куполом.

19

— Ищешь что-то особенное… или кого-то, гара? — Субтильная девица вынырнула из узкой щели между стенами-панелями «павильонов» совершенно неожиданно для меня. Стремительный рывок напоминал бросок хищной рыбы из укрытия — р-раз, и цап за рукав. Я закономерно дернулся.

— Что?

— Шелк, ксапа, мармелад-желе, перышки… — Набор непонятных слов окончательно заставил меня напрячься. — Только чур не на проц, а маглевом, как?

— Э… — Я проглотил очередное «что», в последний момент сообразив, что, кажется, проваливаю самый простой тест на «свойскость». Сообразить быстро ничего не получалось, к тому же меня немного сбивал с толку наряд местной представительницы: нечто вроде коротких шорт и топа… совершенно прозрачных. Харизматичности внешнему виду местной добавляли стоящие «иглами» торчком, как у мультяшного антропоморфного ежа, волосы, выкрашенные в четыре разных цвета и переливающаяся радугой лента-очки, охватывающая глаза.

— Совсем нубье, что ли? — Голос девицы теперь зазвучал уже насмешливо-презрительно, зато термин мне в кои-то веки показался знакомым. Я, стараясь выиграть необходимые секунды, стянул с лица терминал, машинально скашивая глаза на некое движение корпусом, которым моя визави попыталась усилить свой отзыв обо мне…

— Ты чо, хочешь меня на сухую?! — Брови над лентой из неопластика дрогнули, собеседница, видимо шокировано, мотнула головой и с нотками пробивающегося уважения признала: — Ну ты реально изврат, гара…

— «Грань». — Твердым голосом произнесла Василиса одно из немногих ей знакомых слов на дереше.

— Что-о? — Кажется, разноцветноголовой показалось, что она ослышалась.

— Грань. — Твердо повторила дочь, с вызовом смотря снизу вверх. И, о чудо, под этим взглядом местная не только отпустила мой рукав, но и отступила на шаг. Теперь в ее голосе уважения было гораздо больше… правда я был сильно не уверен, что мне понравилась бы причина такого изменения отношения, если бы я ее смог понять. — Да вы реально на всю голову двинутые. Гляну там…

Еще шаг — и девушка буквально канула в тени между криво склеенными стенами.

— И что это было? — Вполголоса и риторически, в пространство спросил я. На русском спросил, потому получил неожиданный ответ от Егора.

— Посредник наркоту предлагал найти нужную. — Уверенно сообщил сын. — Не забесплатно, само собой, а за свою долю… и еще себя, кажется.

— Себя?! — Я… удивился. Сильно. Хотя…

— Лучше не снимай очки, пап. — Хмуро посоветовала мне дочь. — Она… сразу приняла это на свой счет.

— Это?

— Заинтересованность в… фу, гадость!

— Дура, это не гадость… — Только тут я заметил, что сын щеголяет ярким румянцем на щеках и даже уши у него «горят». Кажется, «одежда-одно-название» не оставила его молодой организм равнодушным, даже несмотря на параметры тела под одеждой. В смысле, если честно, то смотреть там было особо не на что. Вот у Наты… Так. Так. Опять?! И здесь подгадил, чертов мерх! Я-то уже не мальчик, не должен так реагировать.

— А я говорю… папа?

Вспышка злости на себя и на мертвого донора памяти угасла так же быстро, как и появилась. Не сейчас. Потом буду со своей дырявой головой разбираться…

— Идем. — Я вернул терминал на лицо и сразу заметил в окне «заднего вида», что от противоположной «стены» бульвара за нами наблюдает пара молодых мужчин. — Пока еще кто-нибудь не пришел. С щедрыми предложениями.

* * *